СериалыСериал «Импичмент: Американская история преступлений»: Мир против Моники Левински

Текст: Дина Ключарёва, ведущая телеграм-канала One Oscar For Leo

Третий сезон докудрамы «Американская история преступлений» Райана Мёрфи (в России его показывает «Амедиатека») посвящён, пожалуй, самому громкому скандалу последнего десятилетия XX века, от которого больше всего пострадал не виновник, а его жертва. Если первый сезон о деле О. Джея Симпсона поднимал проблему системного расизма и культа селебрити, а второй, об убийстве Джанни Версаче, — гомофобии, то «Импичмент» ставит сразу с десяток вопросов — и не столько о секс-скандале (интересно, что пресловутых сцен секса в сериале и нет), сколько о злоупотреблении властью, о домогательствах, о преступном попустительстве, о тонкой грани между доносительством и гражданским долгом, о дружбе, эйджизме, зависти и одиночестве.

Мысль о том, чтобы переложить историю отношений 42-го президента США Билла Клинтона и стажёрки Белого дома Моники Левински, посещала Мёрфи ещё во время съёмок первого сезона антологии. Первый черновик сценария команда начала писать ещё до выборов 2016 года, причём сам Клинтон в нём не фигурировал — акценты были расставлены с учётом расхожего в то время предположения, что в президентской гонке победит Хиллари Клинтон. Но с победой Трампа и последовавшей за ней волной #MeToo история обрела новый резонанс, и подход пришлось пересмотреть. Мёрфи приобрёл права на экранизацию книги Джеффри Тубина «Большой заговор: реальная история сексуального скандала, который едва не уничтожил президента» («A Vast Conspiracy: The Real Story of the Sex Scandal That Nearly Brought Down a President»), но, познакомившись на вечеринке с самой Левински, решил, что делать проект без её участия не имеет смысла, и предложил ей выступить одним из продюсеров шоу.

Однако центральной фигурой «Импичмента» в итоге стала вовсе не Левински, а госслужащая по имени Линда Трипп, с которой Левински познакомилась и подружилась во время работы в Пентагоне, куда её перевели из Белого дома, когда окружение Клинтона обратило внимание на то, что девушка подозрительно много времени проводит наедине с президентом. Трипп и Левински сошлись на почве прежнего места работы: Трипп, служившая в Белом доме со времён президентства Буша-старшего, также была переведена в Пентагон после того, как её непосредственный начальник покончил с собой. Затаив злобу на бывших коллег, Трипп, предположительно, лелеяла мечту издать «книгу откровений» о кулуарных интригах Белого дома, однако никак не могла к ней подступиться: никого не интересовали досужие сплетни скучающей госслужащей низкого ранга. И тут под руку ей подвернулась Левински — наивная и открытая молодая женщина, крутившая роман с высокопоставленным «недоступным» чиновником. Почуяв запах жареного, Трипп начала тайком записывать разговоры с доверившейся ей Моникой — таких записей набралось аж на двадцать часов — и позже убедила девушку не относить в химчистку то самое синее платье.

Выбор Сары Полсон, любимой актрисы Райана Мёрфи, на роль Линды Трипп вызвал у критиков и зрителей неоднозначные чувства — в первую очередь из-за того, что играть полнотелую героиню позвали стройную актрису. Полсон набрала ради роли около пятнадцати килограммов, а в кадре также носила fat-suit (накладной костюм для увеличения объёмов), что возмутило сторонников бодипозитива, выступающих за то, чтобы полных героев играли полные актёры — подобно тому, как роли представителей ЛГБТК+ всё чаще исполняют квир-персоны. В интервью LA Times Полсон и сама выразила сожаление насчёт собственного кастинга, заявив, что не уверена, что согласилась бы сыграть эту роль снова.

С другой стороны, нельзя отрицать феноменальный трикстерский талант Полсон, способной перевоплотиться в кого угодно и даже в отъявленную злодейку впрыснуть заметную дозу человечности, вызвав у зрителей сочувствие к своей героине. «Она ничто так не любит, как раствориться в персонаже. Больше всего её интересует превращение в другого человека», — говорит о своей фаворитке Райан Мёрфи. Даже под толстым слоем грима она умудряется передать всю сложность, казалось бы, однозначно отрицательной фигуры. Разведённая мать двоих детей, Трипп днём заедает стресс снеками, а вечера проводит перед телевизором, ужиная готовыми блюдами, которые разогревает в микроволновке. Гипертрофированное чувство собственной важности, ставшее в конечном итоге катализатором скандала, произрастает из одиночества и ощущения ненужности, которое она испытывает почти круглосуточно. После долгих лет службы в Белом доме её, женщину зрелого возраста, одним махом выгоняют в стерильный опен-спейс Пентагона, что она воспринимает как личное оскорбление, несмотря на повышение зарплаты. Без очевидной (для Трипп) причины её задвинули на дальнюю полку, и Линду накрывает горькой обидой. «Дружба» с Левински становится для неё билетом «на выход», шансом получить заслуженное признание — обнародуя конфиденциальные разговоры с Моникой, Трипп убеждает сама себя, что выступает против несправедливости и политики попустительства, царящих в Белом доме. «Это он завязал отношения со стажёркой, из-за чего тебя выгнали из Белого дома. Затем он вечность водил тебя за нос, а потом бросил», — убеждает Трипп Левински, которая горюет о том, что Клинтон ей больше не звонит. Паразитируя на чужой драме, Трипп устраивает крестовый поход против тех, на кого затаила злобу.

Прекрасно справляется со своей задачей и Бини Фелдштейн, сыгравшая Монику Левински. Для Фелдштейн это первая серьёзная драматическая роль, и актриса неустанно радуется в каждом своём интервью, что среди декораций на площадке больше нет школьных шкафчиков (как в «Леди Бёрд» и «Образовании»). В отличие от всех остальных участников актёрского состава ей единственной посчастливилось напрямую общаться со своим прообразом: Фелдштейн и Левински подружились ещё во время подготовки к съёмкам. Моника в исполнении Фелдштейн — пылкая и доброжелательная, достаточно уверенная в себе, чтобы не тушеваться в присутствии самого президента Соединённых Штатов, но лишённая циничности, необходимой для того, чтобы сделать карьеру в политике и выстоять против нападок общественности. Она ищет человеческого тепла там, где не следовало бы, и, как любая юная девушка, мечтает о любви, но натыкается лишь на потребительское отношение со стороны своего возлюбленного — самого влиятельного человека в мире (магнетическая роль Клайва Оуэна, почти неузнаваемого в гриме). Её притягивает материнская фигура Линды, с виду заботливой и мудрой женщины, которой можно излить душу и пожаловаться на недовольство своим телом. Сценаристка Сара Бёрджесс намеренно сделала акцент на том, как героини обсуждают свой вес. «Это их точка соприкосновения. Это та форма ограничений, с помощью которых женщин контролирует наша культура — она насаждает чувство, что ты недостаточно хороша и с тобой что-то не так. Что-то не так с твоим внешним видом», — объясняет Бёрджесс.

Зеркальным отражением отношений Трипп и Левински оказываются и отношения Полы Джонс и консервативной активистки Сьюзан Карпентер-Макмиллан, взявшей простодушную уроженку Арканзаса под своё крыло. В 1994 году Пола Джонс заявила, что в 1991 году Билл Клинтон, тогда ещё губернатор Арканзаса, домогался её в номере отеля, и потребовала от него извинений и солидной денежной компенсации. Одетую по моде 1980-х Джонс в Вашингтоне никто не воспринимал всерьёз, пока её делом и имиджем не занялась Карпентер-Макмиллан, под видом консервативной феминистки преследовавшая собственные цели — дискредитацию Демократической партии США. «Необязательно быть лесбиянкой или поддерживать аборты, чтобы верить в то, что женщина заслуживает равного уважения с мужчиной», — говорит она Джонс, покупая той в Nordstrom первый солидный костюм в её жизни. Звучит убедительно, вот только борется Карпентер-Макмиллан вовсе не за равноправие, а за установление ещё более жёсткой государственной политики в отношении женщин.

Интересно, что каждую из женщин в «Импичменте» кто-то использует в собственных корыстных целях и женщины же оказываются крайними во всех спорных ситуациях — и Пола Джонс, и Линда Трипп, и секретарь Клинтона Бетти Карри (её обвиняли в попустительстве, но, будучи афроамериканкой в преимущественно белом окружении, она и сама находилась в весьма уязвимом положении), и Моника Левински. На каждую из женщин, обличающих всенародно любимого президента, пресса навешивает неприглядный ярлык: дешёвка, манипуляторша, уродина, скандалистка. В конечном итоге никого не волновало, как именно Клинтон обращался с выступившими против него женщинами, — судили его только за лжесвидетельство под присягой (до предъявления улики в виде испачканного его спермой синего платья Левински Клинтон публично отрицал связь с ней).

Но больше всех досталось, конечно, Монике Левински, которой пресса учинила травлю, продолжавшуюся не один год. Когда Трипп передала записи их разговоров ФБР, агенты угрожали Левински двадцатью семью годами тюрьмы за лжесвидетельство (во время дела Полы Джонс — первого в истории гражданского иска против президента, создавшего прецедент в американской судебной системе, — Левински дала показания, что не имела сексуальных отношений с Клинтоном) и допрашивали её одиннадцать часов, после чего у девушки диагностировали ПТСР. Из-за гонений прессы и общественного давления она долго не могла найти работу и на много лет выпала из нормальной жизни, незаслуженно став, по сути, первой заметной жертвой культуры отмены задолго до того, как само это явление получило определение — примечательно, что случилось это лишь после того, как оно затронуло мужчин. «В 1998 году у меня просто не было достаточно жизненного опыта, чтобы понять, кто я такая. И если ты не разобралась в том, что собой представляешь, трудно отделаться от ужасного образа, который приписывают тебе все вокруг. <…> Несмотря на долгие поиски себя, терапию и путь проб и ошибок, я оставалась в состоянии оцепенения слишком много лет», — рассказывает о своём горьком опыте Левински в своём знаменитом эссе 2014 года для Vanity Fair.

ФОТОГРАФИИ: FX, Амедиатека