СериалыГерой на терапии, героиня на терапии: Как сериалы сделали нормой поход
к психоаналитику

«Мейр из Исттауна» — это симбиоз детективного расследования, вращающегося вокруг двух загадок (кто убил девушку и кто отец её ребёнка), и семейной драмы. Драма происходит одновременно во всех семьях вымышленного Исттауна, списанного сценаристом Брэдом Ингелсби со своего родного города в северной Пенсильвании. Если немного отодвинуться от экрана и посмотреть на него как на картину импрессиониста, то можно увидеть не только затмевающую всё вокруг харизму Кейт Уинслет, но тянущиеся из углов грязноватые, блеклые цвета кажущегося на первый взгляд идиллическим пенсильванского провинциального мира.

Женщины — вот его фундамент, стены и крыша: Мейр, её мать, с которой та находится в перманентном ироничном словесном баттле, её дочь, её лучшая подруга. Мужчины в сериале — это токсичный газ, обволакивающий прочный и ладный женский мир (пара исключений только подтверждает правило). Эту чёрно-белую картину немного балансирует раскрытие персонажей: слабость и потакание собственным желаниям во вред другим, а не злонамерение становится генезисом преступления. Под подозрение Мейр и зрителей попадают почти все без исключения персонажи мужского пола. В этом мире девушка, чтобы собрать деньги на операцию сына, вынуждена заниматься эскорт-услугами, эта же дорога ждёт девушек с наркозависимостью.

Едва заметное дыхание реальности на грани безысходности течёт за очерченными сценарными поворотами и клиффхэнгерами, но мне кажется, именно оно даёт дополнительное измерение, где художественная правда и объективная реальность сливаются. Пожалуй, главным моментом этого измерения можно назвать историю сына Мейр, Кевина, которую зрители на протяжении всего сериала узнают из обрывков информации. Кевин имел расстройство аутистического спектра, его множество раз неверно диагностировали и не могли подобрать правильную терапию. У Кевина была героиновая зависимость, и он покончил с собой. В середине сериала в результате одного инцидента (не буду спойлерить) Мейр оказывается в кабинете психотерапевта: её начальник считает, что внутренние проблемы Мейр вредят её рабочему процессу.

В середине высокорейтингового шоу — полицейского расследования — героиня-сыщик оказывается на приёме у терапевта. Создатели не боятся, что зрители побегут от экранов

В середине высокорейтингового шоу — полицейского расследования — героиня-сыщик оказывается на приёме у терапевта. Создатели не боятся, что зрители побегут от экранов, если не каждая секунда экранного времени отдана выяснению whodunnit, убийца ли дворецкий. Конечно, в их распоряжении такой козырь, как Уинслет, на то, как она пьёт пиво, ест чипсы и брюзжит, можно, как на огонь и воду, смотреть бесконечно. Но дело не только в ней: HBO и шоураннеры знают, что разговор о чувствах с участием супервизора такая же часть современной жизни, как беспроводной интернет и FFP2-маски в общественных местах.

Жанр «на кушетке у психоаналитика» появился не вчера и не позавчера, а примерно с того же момента, когда возникли кушетки с последователями психоанализа около них. «Принц приливов», «Умница Уилл Хантинг», разумеется, ещё одно детище HBO «In Treatment» (которое наконец получило долгожданный четвёртый сезон, где психотерапевта Гэбриела Бирна заменит Узо Адуба, неожиданная роль для актрисы, сыгравшей Сьюзен «Безумные Глазки» в OITB) — имя фильмам и сериалам о терапии — легион, но. Все-таки одно но есть. Этот жанр произрастает из ещё более древнего — о душевных болезнях и психиатрических больницах. Стигма ментальных расстройств тянется оттуда: если ты ходишь к психотерапевту, то ты или «псих», или Вуди Аллен. В современных сериалах этой стигмы больше нет: герои ходят к терапевту, чтобы разобраться в себе, своих чувствах и проблемах, и это нормально. Так делает полисменка Мейр, так делает студент и начинающий писатель Коннелл в «Нормальных людях», экранизации одноимённого романа Салли Руни, в истории близости и любви теперь тоже есть место психотерапии.

Портрет психотерапии в телесериалах (и в кино в том числе) до последнего времени был похож на портрет вездесущего друга-гея, существующего чаще всего, чтобы заполнить собой ЛГБТ-квоту стереотипного в сознании гетеросексуального зрителя гомосексуала. «Секс в большом городе» при всех его честности, откровенности и смелости изображал друга-гея Кэрри Стэнфорда в этом прокрустовом ложе стереотипа. Сам герой существовал в шоу только потому, что у главной героини должен был быть друг-гей, который мог бы вызвать у аудитории насмешку и вместе с тем симпатию. Так и на терапию герои ходят, потому что туда ходят все. Успешные люди ходят на терапию, занимаются йогой и пьют «Манхэттен» в только что открывшемся баре вместе с подругами. Представление похода к терапевту, как и представление ЛГБТ-героя, ещё находится на территории насмешки. В «Анализируй это» мафиози Роберта Де Ниро рассказывает психотерапевту Билли Кристала, что видел, как застрелили его отца. Это комедия.

Поход к терапевту находится ещё на территории насмешки. В «Анализируй это» мафиози  рассказывает психотерапевту, что видел, как застрелили его отца. Это комедия

Первый значительный шаг с территории насмешки сделает всё тот же HBO — вместе с Тони Сопрано. Депрессивный босс мафии с паническими атаками обращается за помощью против своей воли (этот троп прекрасно обыгран в сериале с Уинслет: Мейр, разумеется, не хочет возвращаться в самый тяжёлый момент своей жизни). В «Клане Сопрано» сеансы терапии показаны в виде ироничного поединка (в основном Тони Сопрано с обуревающими его чувствами), а Тони озвучивает самый сок скепсиса — вот раньше-то были сильные молчаливые американские мужчины, как Гэри Купер, шли и делали, не то что сейчас, когда все озабочены, как бы отыскать в себе дисфункциональность, и выстроились в очередь к мозгоправам. «Клан Сопрано» — ироничная драма о жизни мафии, не погружение в травму героя, как в «Принце приливов», но создателям удалось показать внутреннюю борьбу главного героя, его сомнения, его предубеждения в диалоге с врачом. И это оказалось не только выдающимся сценарным решением: смотреть диалоги Сопрано и доктора Мэлфи — наслаждение и десять лет спустя, — но и объёмным портретом того, как выглядят диалог и монолог в кабинете терапевта, когда они показаны без скрытой насмешки, не просто для галочки.

Кстати, ещё совсем недавно — до двух мировых войн — люди рассказывали о наболевшем во время причастия. И один из героев (и подозреваемых) в «Мейр из Исттауна», святой отец Марк, создаёт своей речью в сериале дуальность к тому, как Мейр пытается разобраться со своей болью: сначала игнорируя её и вытесняя, потом разговаривая с психотерапевтом. Это один из немногих просмотренных мной сериалов, где пути терапии через разговор и путь веры через молитву, мессу, причастие показаны в одном пространстве, а в один момент они даже пересекаются. «Что я могу сказать людям, кого постигли боль и горе, — говорит отец Марк с паперти прихожанам храма, — что я могу сказать им в такой ситуации? Я здесь». Он говорит: я здесь.

Конечно, психотерапия — это не отмычка, которая подходит к любой двери. Это лишь одно из средств, которое может помочь услышать себя, чтобы затем лучше услышать других. Хорошая новость в том, что производители сериалов его уже как минимум не боятся.

ФОТОГРАФИИ: HBO, Miramax Films