Сериалы«Убийство Джанни Версаче»: Свэг, золото и ностальгия

Текст: Иван Чувиляев

На канале FX начался второй сезон сериала «Американская история преступлений» — «Убийство Джанни Версаче», экранизация конспирологической и не признанной семьёй модельера версии преступления. Ещё до премьеры новый сезон стал причиной громкого скандала. Родня Версаче выступила категорически против сериала, обвинив создателей в том, что они извращают факты и предлагают версию событий, не имеющую ничего общего с реальностью. Разбираемся, из-за чего могла так расстроиться звёздная семья и чем запомнится экранизация одного из самых громких преступлений XX века.

Убийство Версаче — материал кинематографичный и леденящий душу, в этом смысле он ничем не уступает выстрелам в Далласе. Совершил его Эндрю Кьюненен, серийный убийца, зарабатывавший на жизнь секс-работой и торговлей наркотиками. На его совести ещё четыре жертвы: любовник, лучший друг, а ещё миллионер и, видимо, случайно попавший в эту цепочку работник кладбища. К тому же тут есть тайна. После последнего преступления (жертвой стал Версаче) Кьюненен покончил с собой, так что о мотивах остаётся только догадываться. Это и стало причиной бесконечных конспирологических версий и самых неординарных объяснений того, зачем пушер из Майами убивал всех, кто попадался под руку.

Семья модельера так болезненно отреагировала на сериал именно потому, что второй сезон «Историй преступлений» основан на одной из подобных версий. Вернее, на книге журналистки Морин Орт «Вульгарные одолжения». В ней утверждается, будто убийца и жертвы были знакомы и даже поддерживали близкие отношения. Наконец, что Кьюненен был неизлечимо болен и искал среди своих любовников того, кто его заразил. Семья Версаче — в частности, его сестра и наследница Донателла — с самого начала отвергала эту версию и называла её грязной выдумкой.

Книжка Орт здесь только отправная точка, материал. Все сюжетные переплетения сочинил персонаж куда более любопытный и значительный —британец Том Роб Смит, прославившийся романом «Малыш 44», ужастиком об СССР позднесталинских времён. Главное, что он здесь делает, — уравнивает убийцу и жертву. Хотя бы сюжетно: им уделено примерно равное внимание. Это заявляется уже в первых кадрах: Версаче просыпается в своём особняке, Кьюненен скучает на пляже; модельер идёт за свежими журналами в киоск, его убийца достаёт пистолет и отправляется к дому жертвы. Главное, что Смит берёт из «Вульгарных одолжений», — массивный флешбэк, в котором показана давняя встреча Кьюненена и Версаче, их знакомство в клубе и дальнейшие отношения.

Но главное, что уравнивает героев, — магистральная линия сюжета, связанная с гомосексуальностью. Кьюненен — репрессированный гей, он боится говорить о своей ориентации, и именно это становится мотивом всех его поступков, делает его несчастным и забитым. Семья Версаче в лице Донателлы категорически не желает афишировать отношения только что погибшего модельера, предпочитая превратить их в скелеты в шкафу. Именно умалчивание в «Убийстве» — причина трагедий, личных и публичных. Именно из-за того, что о гомосексуальности не говорится, она может стать мотивом преступления. Смит не только писатель, но и яркий общественный деятель, открытый гей, активист, и сюжет «Убийства» он во многом использует как трибуну для того, чтобы лишний раз произнести важные и, в общем, очевидные вещи.

Помимо сюжета, причиной если не скандала, то бурной реакции на сериал стал довольно неоднозначный выбор актёров. Главная роль модельера досталась Эдгару Рамиресу — тут и правда можно поднять бровь: всё-таки самая известная роль актёра до этого момента — Карлос, он же Ильич Рамирес Санчес, международный преступник и террорист в одноимённом сериале Оливье Ассаяса. Его отрицательное обаяние и яркая харизма в «Убийстве» видны в полный рост. В итоге этот Версаче больше похож на героя «Лица со шрамом» или «Гражданина Кейна». Он — не вольный художник, не артистическая натура, а выскочка, добившийся всего амбициозный парень из небогатой семьи.  

При этом если к Пенелопе Крус в роли Донателлы у кого-то и были вопросы, то после первой серии они точно должны самоуничтожиться. Для актрисы, если так пойдёт и дальше, эта роль может стать одной из лучших в фильмографии. Для неё Донателла — отличная возможность разрушить устоявшийся стереотипный образ «жгучей брюнетки». Крус влезает в шкуру холодной, расчётливой блондинки, виртуозно снимает итальянский акцент и прячет эмоции куда подальше. Её здесь почти не узнать.

Хотя наибольшее удивление вызвало появление в сериале Рики Мартина в роли спутника жизни Версаче Антонио д’Амико, сказать о его работе здесь особо нечего. Зато его товарищ по сериалу «Glee» Даррен Крисс, которому досталась роль Кьюненена, определённо главное открытие сериала. Сам материал богатый: во флешбэках персонаж предстаёт раскованным, игривым, амбициозным, а в сценах девяносто седьмого года уже оказывается разбитым, униженным и оскорблённым. Крисс подаёт его отлично: пластичный, лёгкий, неуловимый, миловидный, но в толпе увидишь и не узнаешь. И это здесь обыгрывается — в погоне за преступником вяжут по ошибке другого парня. 

Но, пожалуй, главное попадание в десятку тут (во всяком случае пока) с визуальным решением. Смелое, яркое, броское — чистейший свэг, как и положено в фильме о гей-культуре и модельере, любившем золотое, бархатное и вообще не знавшем границ в смысле красоты. Есть, например, эпизод, в котором поклонница Версаче после убийства прорывается через полицейское оцепление и смачивает кровью фотографию модельера. Есть застреленный случайной пулей вместе с модельером белый голубь. Но самый впечатляющий — эпизод, в котором герой Мартина даёт показания в забрызганной кровью футболке. Это такая ясная аллюзия, во всяком случае для американского зрителя, который точно считает аналогию. Джеки Кеннеди весь день после убийства своего мужа проходила в окровавленной блузке, и этот жест стал хрестоматийным, почти библейским.

Фактура оказывается настолько яркой во всех смыслах, что затмевает и сценарные изыски Смита, и отчаянную публицистичность. «Убийство» вполне можно считать ретросериалом — он пропитан ностальгией по девяностым; даже Мартин с Крус выбраны на главные роли во многом и как герои эпохи. Участие в фильмах Альмодовара и «Livin’ la Vida Loca» — такие же символы конца девяностых, как и скандал вокруг гибели Версаче, шутки про овальный кабинет или тамагочи. Да и сам дуэт создателей сериала, Александра и Карашевски, оттуда же. Девяностые дали им славу и мастерство, работы над «Эдом Вудом» и «Народом против Ларри Флинта». Наследникам Версаче действительно волноваться не стоило. «Убийство» — памятник эпохе, а не её жертве и имиджмейкеру. На памятники обижаться толку мало. 

Фотографии: FX