МузыкаSleater-Kinney и riot grrrl: Феминистский панк-протест вне времени

Неделю назад вышел новый альбом «No Cities to Love» одной из важнейших групп движения riot grrrl Sleater-Kinney — десять лет спустя после выхода их предыдущей пластинки «The Woods». Его не ждали, но на него надеялись, в конце концов всегда хочется больше, особенно когда речь идет об одной из лучших женских групп в истории. По итогам новой пластинки стало понятно одно: Sleater-Kinney и движение, из которого они вышли, релевантны как никогда, а их новый альбом — ровно то, чего нам не хватало.

«Они малюют на себе слова „ШЛЮХА“ и „ИЗНАСИЛОВАНИЕ“ по всему телу, печатают фанзины с названиями вроде „Girl Germs“ и ненавидят до мозга костей медиа. Они называются Riot Grrrls и они пришли за вашими дочерьми», — написала Ким Фрэнс, одна из журналистов, пытавшихся объяснить, кто такие riot grrrls, в 1993 году.

Sleater-Kinney — настоящие рок-звезды, а их реюнион заслуживает не меньшего внимания, чем воссоединение каких-нибудь заслуженных пердунов. За ними стоит не просто армия давних преданных фанатов, но сила идеи: группа считается одной из главных в знаковом для женщин, музыки и женщин в музыке движении riot grrrl. На прошлой неделе вышел их первый альбом за десять лет, и оказалось, что всё, о чём они пели всегда, более чем уместно сейчас.

Почему прогремевшие двадцать лет назад девушки всё еще релевантны культуре, когда сменилось несколько десятков ведущих музыкальных направлений, телефоны знают больше человека, а летающие машины уже скорее реальность, нежели фантазия? Хотя бы потому, что несмотря на все достижения технологий и неоспоримого прогресса, социальные изменения в отличие от них не идут семимильными шагами. Мы всё еще сталкиваемся с теми же проблемами, что и тогда, и они точно так же заставляют нас сжимать кулаки или опускать руки. Вдобавок riot grrrl сыграли важную роль в том, какими путями пошла западная культура: тех же «Девочек» Лены Данэм не было бы, если бы двадцать лет назад девушки как следует не разозлились и не побоялись запеть прямым текстом.

«Потому что мы, девушки, хотим музыки и журналов, которые говорят с нами и дают нам почувствовать свою причастность». «Потому что мы не хотим принимать стандарты, придуманные мужчинами, в том, какими мы должны или не должны быть». «Потому что нас злит общество, которое приравнивает девушку к слабости, глупости и чему-то дурному». Так звучат выдержки из манифеста riot grrrl, напечатанного в фанзине Bikini Kill Zine 2 под присмотром Кэтлин Ханны. Прочитав его полностью, можно подумать, что он был написан здесь и сейчас: девушки-музыканты (да и не только они) до сих пор стремятся всё к тем же целям, а средств для их достижения всё так же немного, как и раньше.

Riot grrrl появились на третьей волне феминизма, когда в массовом сознании феминистки приравнивались к сумасшедшим стервам, а девушки искали выхода своей фрустрации и возмущению подобной реакцией. В штате Вашингтон, в городе Олимипия двадцатиоднолетняя Кэтлин Ханна, поклонница журнала Ms и начинающая публицистка, собрала с подругами группу Bikini Kill. Это было самое начало 90-х: девушки играли грязный отчаянный панк, воодушевленные возможностью прокричать со сцены всё, что у них накипело. А бывшей стриптизерше Ханне было что сказать.

На тот момент панк-сцена была (да и остается до сих пор) по большей части уделом мужчин, и Ханна агитировала девушек не бояться и играть то, что им нравится, не оглядываясь по сторонам. К примеру, ее острый язык и привычка рубить правду подарили нам негласный слоган той эпохи «Smells like teen spirit» — так Ханна пошутила над гигиеническими привычками девушки своего друга Курта Кобейна.

Да, это была попытка построить утопию: девушки (и примкнувшее к ним квир-сообщество) собирались вместе, учили друг друга играть на инструментах, сочиняли статьи на волнительные темы и печатали их в собственных же фанзинах. Все было пронизано духом DIY — в куда более глобальном и идейно заряженном смысле, чем просто умение самостоятельно весело перекрасить комнату. Радикальный феминизм, агрессивная независимость, концепция do-it-together, панк-музыка — всё это отлично вписалось в протест против истеблишмента, сексизма и конформизма.

Постепенно сложившаяся женская музыкальная сцена получила свое название по одноименному панк-зину, которым занималась другая важная группа того времени — Bratmobile. Одним из событий, подтвердивших необходимость борьбы и уместность слова Riot в заголовке, была атака Христианской коалиции на легальные аборты — вопрос, который для консерваторов до сих пор остается открытым, а для России-2015 тем более. В том же году, на Синко де Майо во время ареста был ранен латиноамериканский мужчина. Ответом стала волна погромов и волнений — молодежь вышла драться с полицией в ответ на ущемления латиноамериканского населения в Вашингтоне.

Атмосфера в стране была созвучна событиям конца 60-х, на фоне которых поднялась предыдущая волна феминизма. Кроме того, было понятно, что с тех пор мало что изменилось — включая пространство борьбы. Grrrl, «девчонка» с опасным, раскатистым «р» — второе важное слово для активисток — не просто так заменило «woman»: оно напоминало о том этапе жизни, когда женщины чувствуют себя наименее скованными общественными условностями.

Можно спорить о том, кто настоящие riot grrrl. Даже коренные участницы движения не всегда сходились в том, что считать релевантным и кто «тру», а кто нет. Такие разночтения неизбежно возникают в любой субкультуре и даже отдельно взятом музыкальном жанре: кто-то считал, что под этой вывеской достойны находиться только Bratmobile, Bikini Kill, Sleater-Kinney, Heavens to Betsy, L7, Excuse 17  и другие женские группы из Олимпии. Кто-то, напротив, полагал, что в движение вписывается вся женская инди-панк-сцена 90-х, в чьих песнях неизбежно прослеживался феминистский подтекст.

В конце концов, вскоре под лозунгом riot grrrl встали женские группы в Нью-Йорке, например Lunachicks, а за океаном  идеи движения подхватили Huggy Bear. Бесспорно, история riot grrrl не ограничивалась музыкой, но она играла огромную роль — это был тот клей ярости, который держал всё вместе. Как бы то ни было, о riot grrrrl стали писать статьи не только в самиздате. Отчасти поэтому движение вскоре пошло на спад: попытки донести его идеи до масс девальвировали его в глазах ряда основательниц и их пыл угас — Кэтлин Ханна сокрушается по этому поводу до сих пор. К тому же времена опять поменялись. К концу 90-х инди-сцена во всем мире сдалась под натиском бойз-бендов и массовой культуры.

Не стоит расценивать это как историю поражения — без riot grrrl история была бы совсем другой. Но всё же многие из проблем, с которыми боролись активистки, как оказалось, никуда не делись — и так на смену очередной декаде конформизма снова пришла жажда изменений. Люди в форме всё еще стреляют в людей с другим цветом кожи (стоит хотя бы вспомнить недавние трагические события в Фергюсоне), а религиозные активисты всё еще выходят на улицы с плакатами «Аборт — это узаконенное убийство». Sleater-Kinney явно вернулись вовремя. Сами участницы группы, заметно повзрослев и в общем-то вписавшись в общество, не растеряли ни критического отношения к нему, ни способности злиться и смеяться.

Sleater-Kinney — как минимум самые популярные представители движения, которого как будто уже нет: сойдясь заново на обломках старых групп и научившись на ошибках, они стали на голову выше всего, что делали остальные. Они — единственные, кто выжил в мейнстриме после раскола вашингтонской сцены, не растеряв при этом идей, которые их сплотили. И музыкально, и тематически Sleater-Kinney — лучший и самый яркий пример вашингтонского женского панка. Они поют обо всём на свете, но главный вектор — сопротивление шовинизму, харассменту, сексуальному насилию и попыткам унизить женщин, отобрать их право на самовыражение и собственное мнение. Равенство, воодушевление, сестринство.