КиноДо утра проговорили: 10 фильмов, в которых многое сказано за одни сутки

Франция, излёт тридцатых годов. Бравый французский лётчик совершает рекордный перелёт через Атлантику и приземляется в Париже. Его встречают — но не та, кого он ждал. Раздосадованный герой сообщает о своих чувствах журналисту, замужняя дама его сердца слышит репортаж по радио. Её муж о романе знает. У её мужа есть любовница, с которой он хочет расстаться. У её любовника есть друг, который к ней тоже неравнодушен. У них также есть поместье, и вечером в этом поместье на балу окажутся все упомянутые герои, включая слуг, не меньше хозяев увлечённых построением любовных треугольников. Там, разумеется, имеется и ружьё.

Фильм, поставленный Жаном Ренуаром накануне войны после «Великой иллюзии», вслух о войне не говорит. Болтовня слуг, биографии актёров, ремарки в диалогах — очертания большой истории едва проступают в деталях, пока на экране шуршат шанелевские платья, а господа и слуги по очереди занимают садовую беседку, открываясь друг другу в чувствах и запутывая невзначай трагический сюжет. Действие фильма ограничено временной рамкой, но гораздо больше он рассказывает о запутанных рамках изысканных светских приличий, которые все герои воспринимают гораздо серьёзнее искренних чувств. И которые совсем скоро вместе с породившим их обществом сметёт война.

Две пары в одной гостиной. Университетский профессор, его жена и двое их молодых коллег всю ночь вместе пьют, с разной степенью изощрённости вставляют друг в друга шпильки и ранят друг друга как могут, решая старые драмы в своих отношениях.

Режиссёрский кинодебют Майка Николса с Ричардом Бёртоном и Элизабет Тейлор в главных ролях, поставленный по хитовой бродвейской пьесе Эдварда Олби, в середине 60-х стал одной из первых ласточек революции, которая спустя пару лет захватит Голливуд. На этом фильме закончился кодекс Хейса: его выпустили в прокат несмотря на обилие ругани в кадре. Но скандальным — и скандально успешным — этот фильм сделал не столько выбор слов, сколько их суть. Николс одним из первых показал на американском экране внутрисемейные отношения так откровенно, драматично и с такой лютой неприязнью к изображаемым героям.

Главный герой — образцовый гражданин маленького французского городка. Прихожанин церкви, сотрудник большой компании, читатель Паскаля и воздыхатель безымянной девушки, которую видит то и дело на мессе, но никак с ней не познакомится. Однажды после концерта его друг — коммунист и вообще человек немного иных взглядов на мир — затаскивает его в гости к своей разведённой подруге Мод. Город накрывает метель, герой вынужден остаться ночевать со свободомыслящей красавицей в одной постели.

«Ночь у Мод» — одна из «сказок с моралью» деликатного мудреца, воспитателя французской новой волны Эрика Ромера. Кино, в котором замечательно видно, к чему приводят (и, что важнее, не приводят) долгие внутренние монологи, за которыми мы старательно прячем от себя жизнь.

Мэри просыпается в квартире Джона, очаровательно хлопает глазами, удивляется. Смотрит в окошко, находит себе халат, одевается, изучает его книжки на полках. Джон поначалу делает вид, что спит. Они оба очень аккуратны, весьма нерешительны, в общем, судя по всему на самом деле они по уши влюблены, но ещё этого не поняли. Они познакомились накануне в баре, за неловким обсуждением «Уик-энда» Годара, который Мэри, как она сообщила, даже и не нравится.

Важно ли это? Не очень понятно. Важно ли, что есть на завтрак? Можно ли заглядывать в сумочку, которую оставила в твоей ванной незнакомка, чтобы узнать о ней хоть что-нибудь? Стоит ли прямо ему говорить, что он зануда? Нормально ли складывать её вещи? И когда, кстати, ей прилично уходить? Он, наверное, часто так просыпается с незнакомками. Как бы узнать, женат ли он. А вообще, хочется ли ему, чтобы она уходила? А если вечером встретиться снова — так можно? В конце концов, вообще-то говоря, как его и её зовут? Он не знает, она тоже не знает, а мы полтора часа смотрим, как молодые Дастин Хоффман и Миа Фэрроу говорят вслух и про себя, разыгрывая на экране самый лучший вид нерешительности, какой только бывает на свете.

Ещё одна камерная драма о нравах буржуазии — существенно моложе, яростнее и злее, чем у Ренуара. Мюнхен, пятница. Супруги разъезжаются на выходные и прощаются друг с другом, чтобы тем же вечером встретиться в собственном замке, куда оба прибывают в сопровождении любовников. Там уже ждёт их дочь Ангела со своей гувернанткой — она и подстроила встречу. «Правила игры» тут руководят всеми участниками действия напрямую: собрав пауков в банку, страдающая хромотой Ангела предлагает им поиграть в фантасмагорическую версию «правды или действия» — игру под названием «Китайская рулетка», в процессе которой каждый из присутствующих, почти не теряя светских манер и самообладания, поранит остальных и поранится сам. В свойственной ему едкой манере Фассбиндер подытоживает фильм титром: «Вы готовы вступить в брак и хранить друг другу верность, пока смерть не разлучит вас?»

Бесприютная американская ночь. Мелкий бандит Ники запирается в номере гостиницы, зная, что, скорее всего, на него поступил заказ и до утра его кто-то найдёт. В растерянных поисках опоры он звонит своему лучшему другу, Мики. Тот приезжает, и они отправляются вдвоём в бесконечное странствие по злачным местам, мокрым улицам, взволнованным подружкам и безучастным барным стойкам. До самого утра Ники не будет верить в то, что почти сразу становится очевидно зрителю: разговаривая с ним о жизни, споря о женщинах и подливая выпить, лучший друг провожает его на смерть.

Элейн Мэй, которая в остальном прославилась больше своим комедийным талантом, сняла одну серьёзную драму, и эта драма — настоящая сокровищница. Юность Мэй прошла в среде как раз таких мелких гангстеров, и много лет она записывала обрывки этого сценария на бумажках, валяющихся по квартире. Пока не включила в итоге камеру, перед которой дала едва ли не полную свободу импровизации двум великим людям — Джону Кассаветису и Питеру Фальку, из чьих диалогов и сложилось в итоге это пронзительное кино.

Два приятеля встречаются за ужином в ресторане. Шоу — неудачливый драматург, на жизнь зарабатывает актёрской игрой. Андре — когда-то прославившийся авангардными постановками художник в творческом кризисе. Первый перебивается маленькими гонорарами и еле оплачивает счета, ищет стабильности и ранен собственными неудачами. Второй — состоятелен, устал от жизни, ездит по миру в попытках разрешить затянувшуюся хандру и мастак порассуждать о ценности новых впечатлений. Оба — усталые взрослые люди, которые с трудом пробивают стену безразличия, пытаясь объяснить друг другу что-то о себе и почти всерьёз обсудить, как собственно надо жить-то, чтобы стать наконец счастливым.

Это кино — мучительно долгий разговор без особых дополнительных развлечений для зрителя, но оно, может быть, сегодня нам и полезно: посидеть, послушать пару часов рассуждения о жизни двух артистов из прошлого века и как-то между делом понять, что ничего в этом смысле у людей особенно не меняется.

Тихая драгоценность хьюстоновской фильмографии — неспешная, степенная, меланхоличная экранизация одноимённой повести, завершающей сборник Джойса «Дублинцы».

Рождественский бал, к пожилым сёстрам Морган съезжаются гости и родственники. Все поют песни, судачат, восхищаются стряпнёй, с умеренным пылом обсуждают политические колонки в газете и как могут утихомиривают гостя-пьяницу. Гэбриэл, племянник тётушек Морган, даёт за столом умную речь, волнуясь, что половина гостей не поймёт в ней и половины отсылок. Пока вечеринка бушует, он томится одним желанием — остаться наедине со своей женой. Но когда это случается, она, отстранённо глядя за окно, рассказывает ему историю из юности, которую напомнила ей песня за ужином: был мальчик, который её любил, этот мальчик давно умер. Она его тоже любила, она пронесла эту любовь с собой через долгие годы.

Город тихо заваливает снегом, женщина молча засыпает в темноте, Гэбриэл понимает: тайны, страхи и любовь на свете делятся между живыми и мёртвыми поровну и никакие умные речи с этим справиться не в силах. Ни этой снежной рождественской ночью, ни в любой другой погожий день в истории мира.

Первая часть саги Линклейтера о самой обычной, замечательно большой любви американца Джесси и француженки Селин, в которой двое знакомятся в поезде и сходят с него в Вене, чтобы провести свою первую ночь вместе. Сегодня мы знаем, что за первой последует множество других, и в следующих фильмах нам снова покажут, как они не могут наговориться спустя десяток лет и даже больше. И будут смеяться и всё ещё друг друга любить, а мы будем их любить в ответ — уже просто как дальних родственников. Но пока ещё всё это не случилось, и в самом начале истории двое сидят в одном поезде и пытаются делать вид, что читают свои книжки. Но у них никак, совсем никак не получается. И он смотрит на неё, и она его спрашивает: «А вы слышали, что с возрастом супруги перестают слышать друг друга?» А мы про себя думаем: «Ну, не все». Конечно же, не все.

Эталонное кино в жанре «ужин-скандал». В загородный замок на шестидесятилетие уважаемого бизнесмена съезжается несколько десятков гостей. Отсутствует на этом празднике его дочь — недавно она покончила жизнь самоубийством. Когда приходит время говорить поздравительный тост, сын юбиляра поднимает бокал и рассказывает гостям, как отец в детстве насиловал его и сестру, утверждая, что эти воспоминания и стали причиной самоубийства сестры. Дальше все члены семьи будут выяснять отношения — за столом и не только, с истериками и рукоприкладством, — а многочисленные гости — растерянно смотреть на происходящее, из последних сил пытаясь делать вид, что всё в порядке и так и надо.

«Догма № 1» — суперхит, получивший приз зрительских симпатий в Каннах и сразу прославивший датских провокаторов. Если вам хочется сегодня вечером позлиться на человечество — это ваш выбор, просто включайте этот фильм не задумываясь.

ФОТОГРАФИИ: The Criterion Collection, Warner Bros., 20th Century Fox, New Yorker Films, Paramount Pictures, Lions Gate Home Entertainment, Prem’er Video Fil’m, Nimbus Films