Развлечения«Через веселье сквозит отчаяние»: Люди о том, уместно ли сейчас проводить вечеринки и ходить на них

С военными действиями, которые ведёт Россия на территории Украины, даже антивоенно настроенные россияне справляются по-разному. Кому-то кажется, что нужно все силы бросить на волонтёрство и освещение событий, а обычную жизнь следует поставить на паузу. Кто-то, напротив, старается игнорировать политическую ситуацию и пытается жить как раньше. Кто-то чувствует себя бессильным и неспособным ни на какие действия в принципе, а у кого-то получается совмещать полезную деятельность с привычными радостями как будто бы мирной жизни. Мы не раз встречали горячие споры о том, уместно ли сейчас жить как ни в чём ни бывало — ходить на вечеринки, устраивать их, выкладывать в соцсети контент, который никак не связан с военными действиями, и даже просто испытывать радость в такое тяжёлое время. Поэтому мы решили спросить людей, чья работа непосредственно связана с культурной жизнью страны, о том, как сейчас веселиться. И стоит ли.

Паня

маркетолог, организатор

 Моя профессиональная жизнь очень плотно связана с ночной жизнью: я много лет занимаюсь организацией и продвижением вечеринок, фестивалей и музыкальных событий. Ну и, разумеется, много на них хожу как гостья — по долгу службы я дружу с промоутерами, музыкантами, представителями площадок и всеми другими, кто выбрал эту индустрию. На вечеринки я хожу не столько уделываться и отпускать душу, сколько со всеми повидаться. Ночная жизнь Москвы всегда была моим уютным болотом, как пухлый диван в родительском доме — плюхнешься в него и всё такое привычное, тёплое.

В начале *****, конечно, ходить на вечеринки казалось кощунственным. Впрочем, странно было и есть, и спать, и говорить о чём-то кроме. Весь март я могла только нервно обновлять новостные каналы в телеграме. Ну и, справедливости ради, все приличные клубы, промогруппы и организаторы концертов в первые недели отменили свои события.

Первыми весточками из прошлой жизни в Москве были тихие семейные вечера в «Социальном клубе». Но это и не вечеринки никакие вовсе: просто истерзанные переживаниями люди, которым очень нужно говорить друг с другом о том, как рухнула их реальность. Что-то вроде коллективной терапии. Уже тогда по поводу этих вечеров в моём окружении было лёгкое возмущение: мол, как не совестно идти отводить душу, когда произошла катастрофа. Я это понимаю. Но думаю, что когда единственное, над чем ты ещё имеешь какой-то контроль, — это твоя кукуха, то нужно её беречь всеми правдами и неправдами. Для меня вечерний выход и тревожные разговоры об эмиграции и смерти культуры были спасением.

Спустя три месяца вечеринки уже стали другими: весёлыми, развязными, отчаянными. Пару недель назад я оказалась на «Радуге» в «Суперметалле». Там было полторы тысячи человек, которые веселились так, будто завтра им помирать. У меня были смешанные чувства. В мирное время люди так не веселятся. За свою жизнь я видела самые разнузданные и отлетевшие формы коллективного веселья, но такого — никогда. На видео в сториз кажется, что русские совершенно бесчувственные мрази, пируют и жируют в такое тяжёлое время. А когда находишься там, в толпе, и сам скачешь так, чтобы больше никогда ничего, кроме боли в ногах, не чувствовать, ты их понимаешь. Это абсолютно самодеструктивный способ справляться с коллективной травмой. Ну и какая разница, как это выглядит со стороны. И что такого, что кто-то на этом веселье зарабатывает.

Организаторы вечеринок — это люди, которые всем нам годами дарили самые счастливые воспоминания и делали Москву Москвой. Почему из-за того, что Россия решила сама себя раз****ть, эти люди должны отказаться от заработка и возможности делать своё дело? Я понимаю претензию, что скорбеть нужно правильно. И что нужно отдавать заработанное на помощь — да, очень нужно. И что неплохо бы организаторам и посетителям придумывать какие-то тонкие изящные способы выражать свою позицию — даже под угрозой преследований. Это и правда было бы красиво и важно, но не все должны быть смелыми. Не все обязаны положить голову на то, чтобы бороться с режимом, который называет нас «случайными мошками». Люди имеют право не быть героями. А кто не хочет ходить — пусть не ходит.

Дима

композитор, диджей, промоутер

 Я электронный музыкант и организатор вечеринок, поэтому с ними связана значительная часть моей жизни. В них я нахожу для себя новые смыслы, изучаю новые художественные инструменты, отдыхаю и общаюсь с коллегами.

24 февраля моя привычная жизнь была разрушена до основания. Первые пару месяцев о вечеринках не было и мысли — основную часть энергии забрали переезд и, как следствие, депрессия. Я не чувствую себя безопасно в России и не имею права веселиться, так как где-то в данный момент моя страна убивает людей. Страна, в которую я переехал, оказалась очень нетерпимой к россиянам. Соответственно, путь как артисту мне тут закрыт — это стало большим ударом под дых, так как я искренне верил, что внутри музыкальной сцены все придерживаются одних ценностей и не судят людей по национальности.

Затем у меня наступила фаза активного самоуничтожения алкоголем до состояния полного забвения, но вместе с тем появилось желание что-то делать — так я начал благотворительную компиляцию с большим количеством электронных артистов (скорее всего, последние пару лет вы танцевали на рейвах именно под них). И после этого я как-то выровнялся — спасибо психотерапии и антидепрессантам. Я съездил в Сербию, ощутил на себе совершенно другой общественный дискурс и понял, что никто не заслуживает быть притеснённым по национальному признаку. Смог выпустить запланированный релиз в поддержку украинских детей.

Теперь я могу посещать вечеринки, так как точно знаю, что общение бесценно в сложные времена — оно даёт ощущение почвы под ногами, возможность делиться взглядами с единомышленниками, поддерживать друг друга и укреплять веру в то, что ты не один.

Я отношусь к вечеринкам как к ментальному селфхилинг-процессу, и в этом смысле ходить на них, конечно, уместно. Если тебе тяжело, то необходимо вспомнить, как жить нормальную жизнь. Чувствовать, что вы вместе пытаетесь придумать выход из ситуации, гораздо лучше, чем ощущать, что ты упал в колодец один и не можешь оттуда выбраться. Но также я считаю, что вечеринка как медиум искусства должна транслировать социальный и политический контекст. Если ты не можешь сделать благотворительную вечеринку, зашей смысл в происходящее, в название, в перформанс, в дизайн, в музыку. Искусство — мощнейший инструмент, который может вдохновлять и побуждать к действию. Я не представляю, как организовать сейчас что-то вне контекста происходящего, но в то же время не осуждаю других. Для кого-то вечеринки — это просто заработок или способ выпустить пар, если ты посетитель. Ведь надо как-то жить дальше, от тяжёлых мыслей и бесконечного самобичевания можно свихнуться.

Мне кажется, что сейчас на вечеринках стало больше эмпатии. Я приезжал в Москву на короткие выходные и увидел очень много любви, какой-то всенаправленной доброжелательности: «Вокруг такой п****ц, но так хорошо, что мы есть друг у друга, давай обнимемся и забудем обо всём на пару часов». Считаю, что именно это нужно людям в данный момент. Что, возможно, это эмоционально продержит их на плаву ещё неделю, а то и две. Не думаю, что это плохо и безнравственно.

Конечно, через веселье сквозит отчаяние — люди чувствуют себя в тупике, но ведь для этого и существует этот safe space: «Приходи выпить с горя, приходи вытанцевать всю безнадёгу, забудь обо всём на секунду, а завтра будет новый день и мы с новыми силами примемся за наши непростые дела». Вечеринки для меня — работа, вдохновение, общение, моё сообщество с самыми прогрессивными взглядами, возможность помочь нуждающимся и своего рода терапия — я отдаю любовь окружающим и чувствую её от них. Не представляю, как жить без этого.

Соня

поэт, музыкант

 Я люблю вечеринки в честь чего-то, когда у них есть причина, особенное наполнение. Мне нравятся праздники, концерты, чтения и показы, но мероприятия, где люди просто пьют и танцуют, никогда особо не интересовали. Я сама люблю организовывать что-то весёлое и интересное, красивое и непосредственное — всегда рада в таком участвовать.

После 24 февраля я занималась только переездами по Грузии, планированием репатриации в Израиль, попытками справиться с навалившимся проблемами и подавленностью. Для многих наполнение жизни с переездом особо не изменилось — люди переехали своими тусовками и продолжили жить более-менее привычную жизнь, только в другом городе. Я же не ожидала, насколько я тесно связана с Москвой — с местами, определёнными людьми, организациями. Конечно, московская жизнь сейчас тоже изменилась, и, наверное, это просто связь со своим прошлым.

Многие мои друзья остались в России, и в Грузии я неожиданно почувствовала тотальное одиночество. В Тбилиси я ходила в основном на тусовки эмигрантов — дни рождения, квартирники, поэтические вечера, концерты, — но пару раз была в местных клубах в сопровождении грузин, и это, конечно, очень разные ощущения.

На тусовках эмигрантов в каждом действии ощущалась какая-то неловкость, особенно в начале ***** — все выпивали, танцевали, пели и шутили, но через каждое слово повторяли что-то вроде «как всё ужасно и невыносимо больно». Чувствовалось то ли лицемерие, то ли стыд, расслабиться никому не удавалось. Будто музыку, слова, внешний вид и поведение людей закрывало что-то тяжёлое и тёмное: вина за своё существование вместе с общей усталостью. Невозможно было ощутить само событие, будь то день рождения, концерт или свадьба — всё не здесь, не сейчас, а просто нигде. У всех, с кем я говорила, было такое же ощущение от мероприятий. Возможно, это было связано не только с трауром по поводу жертв — многие просто были очень подавлены от расставания с родиной, от неопределённости и кучи невыносимых дел, связанных с переездом. У многих все силы уходят на акклиматизацию к новым обстоятельствам — по инерции продолжается прошлая жизнь, но люди в ней чувствуют себя чужими, так как сами изменились и пока не знают, каким должно быть их новое существование.

В грузинском клубе с грузинами мне было совсем тяжело и грустно. Не могла избавиться от ощущения, что я здесь совершенно чужая, как будто просто присматриваюсь со стороны и никак не могу глубоко погрузиться.

Я считаю, что на вечеринки ходить уместно, если тебе самому на них комфортно и ты получаешь от этого удовольствие, а не то, что я описала. Жизнь ведь не закончилась. К тому же я думаю, что во всех событиях так или иначе проглядывается контекст происходящего — даже тусовки сейчас часть ситуации, ничего не может быть оторванным от времени. Так же как на всём, что происходило в сороковых, есть печать войны. В инстаграме (соцсеть принадлежит компании Meta, деятельность которой запрещена в России. — Прим. ред.) все всё время спорят, можно ли выкладывать котиков и цветочки, пока идут военные действия, но я думаю, что, конечно, можно, ведь это будут котики и цветочки на фоне *****. Котики и цветочки тяжёлого 2022 года. Это не значит, что нужно игнорировать происходящее, просто остальную жизнь не нужно игнорировать тоже! Думаю, что это даже обязательно — продолжать жизнь во всех возможных красках, чтобы всё не превратилось в сплошной мрак. Чтобы было больше радости и любви, а не *****. Люди могут продолжать радовать себя и не стыдиться этого, потому что подавленные, опустошённые, потерянные и одинокие мы никогда не спасём мир, только себя угробим.

Тем не менее очень многие пострадали и продолжают страдать от военных действий, поэтому мне кажется, что хорошо бы высказываться и организаторам тусовок тоже — обозначать свою позицию, тем самым валидируя чувства пришедших людей. Хотя бы для того, чтобы у них не было ощущения, что, пока у них п****ц, всем очень весело. Потому что эти военные действия коснулись каждого. Я понимаю, что это может быть опасно для людей в России, но для организаторов-эмигрантов это более-менее безопасно. Тем более их переезд и так показывает их позицию, так почему бы не сказать хотя бы пару слов о происходящем.

То, что сейчас происходит, — массовая общая травма, и есть ощущение, что всё должно быть в военной тематике. Что сейчас всем близки песни и стихи про войну, а если тебе важнее другое — это жутко стыдно. Но важно понимать, что у кого-то в это время могло случиться своё несчастье — это тоже нельзя обесценивать. Я знаю многих людей, которые находятся в ужасном состоянии как раз потому, что игнорируют свои проблемы. Им даже стыдно считать это проблемой на фоне того, что происходит в Украине. Но как по мне — обо всём нужно высказываться, выражая поддержку. Не забывать про себя и про другие мировые проблемы, кстати, тоже. Поэтому и вечеринки могут быть, в сущности, на любую мирную тему, если кому-то они помогают.

Благотворительность необходима, но вместе с тем многие артисты сейчас выступают только благотворительно, совершенно ничего не зарабатывая. И это немного жёстко, потому что труд артиста и так часто воспринимается не как способ заработка, а как развлечение самого себя. Думать, что творцы питаются вдохновением, — жуткая стигма, обесценивающая важность, смысл и старания художников. Они ведь тоже живут за счёт своей профессии. Публичность же лишает их выбора — неблаготворительный концерт сопровождается общественным презрением или внутренним стыдом. В то время как у какого-нибудь врача, рекламщика или айтишника есть возможность пожертвовать комфортную для себя сумму, а не весь заработок, отчаянно жертвуя собой. Человек, который приходит на благотворительный вечер, тратит 5 % своего заработка и чувствует удовлетворение. Артист тратит 100 % и всё равно чувствует стыд. Думаю, такое отношение нужно менять.

Лично меня вечеринки наполняют по-разному. Концерты с любимой музыкой помогают мне вспомнить, кто я, ощутить свою силу. Чтения и показы кино вдохновляют и возвращают в чувство, особенно когда рядом люди, которые разделяют мою любовь к увиденному. А ещё я очень люблю танцевать с людьми. Люблю, когда люди как будто сплочаются в семью — играют как дети, радуются. В нынешнее время мне особенно важно окружать себя тем, что нравится, чтобы не забыть себя, а условные вечеринки этому способствуют.

Влад

соучредитель креативного агентства Esthetic Joys

 Вечеринки занимают в моей жизни огромное место, и, думаю, у многих я ассоциируюсь именно с ними. С 2015 года я на регулярной основе организовываю вечеринки (семь лет), а с 2010-го на них хожу (двенадцать лет) — я тот ещё кайфожор до впечатлений и эмоций.

После 24 февраля в глобальном смысле я, конечно, не перестал любить вечеринки, однако три месяца на них не ходил и сам ничего не организовывал. В двадцатых числах февраля мы с другими соучредителями обсуждали, как круто идут дела, как много у нас проектов, от каких-то даже приходилось отказываться в силу загруженности. Говорили о том, что надо расширяться. А потом начались военные действия.

Мы о***ли, другого слова нет — все наши планы и перспективы разрушились в один день. Тогда мы ещё этого не понимали, но что интересно — осознание пришло ко мне только спустя три месяца, как раз на вечеринке, которую делали ребята из «Радуги». Там я впервые за долгое время увидел многих близких людей, которые по удивительному стечению обстоятельств в этот вечер оказались в Москве. Мы наконец смогли обняться, я был дико счастлив, танцевал как в студенческие годы!

По образованию я историк, и мне нравится делить линию жизни на несколько отрезков, на такие вехи. 24 февраля — это точка, с которой всё полетело в тартарары, а вечеринка «Радуги» как будто стала для меня началом нового отрезка. Я пока не понимаю, какой он и куда ведёт, но я хотя бы смог начать осознавать происходящее, начались попытки какого-то рационального объяснения реальности самому себе. Если до этого был полный шок, то сейчас я чувствую себя погружённым в события — в личные и рабочие, в военный контекст и в остальную жизнь.

Я дико респектую чувакам из «Радуги», потому что для того, чтобы сейчас делать вечеринки в России, нужно обладать большой смелостью. Множество людей считает, что это неэтично, некруто и неуместно — сложно избежать осуждения. Если говорить о себе как о посетителе, то для меня вечеринки как глоток свежего воздуха. На выходных будет фестиваль «Ласточка» в «Лужниках» — после всего, что было в «Лужниках», идти туда вроде как полный п****ц, тем более организует его, по сути, государство. Я всё понимаю по поводу этого фестиваля, но тем не менее очень хочу сходить — там много всего, на что мне интересно посмотреть как организатору, так как в последний раз я был на фестивале в 2019 году, на Bosco Fresh Fest (мы, Esthetic Joys, его и организовывали). Хочется посмотреть, как всё изменилось за три года. А личный момент — я давно мечтал попасть на live группы Shortparis, а они как раз там играют. Также я люблю канал «ещёнепознер», где выходило два интервью с вокалистом группы: первое вышло два года назад, а второе совсем недавно, уже после начала военных действий. Из-за интервью мне ещё больше захотелось на концерт, и вот тут я борюсь с собой. Хочу сходить на фестиваль, но его делает государство — там могут быть буквы Z и прочее говно. Надеюсь, что не будет, и, зная организаторов, они вряд ли это сделают. Но может быть. И я не знаю, как отреагирую, если это увижу. В общем, внутри вечная борьба.

Если говорить о себе как об организаторе, то я пока не очень понимаю, как теперь делать вечеринки. При этом считаю, что многим людям сейчас это нужно. Я уверен, что, если бы мы сделали мероприятие, были бы люди, которые бы нас захейтили, но были бы и те, кто был бы очень благодарен. Но это всего лишь моё мнение, а в Esthetic Joys нас много и все считают по-разному.

Я знаю много мероприятий, которые заявляют себя как благотворительные, а на деле оказываются грязноватыми. Знаю ситуации, когда вечеринка правда благотворительная, а её хейтят понапрасну. В организации такого события очень много нюансов, поэтому я не считаю, что каждая вечеринка в России должна быть благотворительной. Было бы круто собрать денег на еду и гуманитарную помощь, например, — это классная цель, но не все обязаны ей следовать. Если ты делаешь обычное мероприятие без сбора средств — ты не конченый урод, я так считаю.

ФОТОГРАФИИ: Dariia — stock.adobe.com