РазвлеченияЧто не так
с переодеваниями в женщин
в триллерах и детективах

Наследие Буффало Билла

Над сценарием эпизода в «Клариссе» работала актриса и активистка Джен Ричардс. Она же и сыграла героиню, которую создала для шоу, — трансгендерную женщину (в сериале, действие которого происходит в начале 90-х годов, используют устаревший термин «транссексуальность»), которая помогает агенту Старлинг в расследовании нового дела и попутно решается заговорить о Буффало Билле.

«Пресса, которая публиковала ваши интервью, все заголовки новостей — всё это создало образ, который очень мне навредил, — сказала в сериале героиня Ричардс. — Всего за одну ночь внезапно у всех сложилось впечатление, что транссексуальные люди — монстры». Героиня объяснила агенту Старлинг, что из-за этого ей пришлось скрывать от остальных, что она трансженщина, ради своей безопасности.

Джен Ричардс стала сценаристкой «Клариссы» неслучайно. Летом прошлого года она снялась в документальном фильме «Disclosure», посвящённом репрезентации транслюдей в медиа (увидев Джен в этой ленте, создатели сиквела «Молчания ягнят » пригласили её стать консультанткой). В интервью авторам «Disclosure» она рассказала, что, когда сообщила знакомым о своём трансгендерном переходе, одна из них переспросила: «То есть ты как Буффало Билл?» По словам активистки, долгое время трансгендерность у людей ассоциировалась именно с персонажем из «Молчания ягнят», «невероятно чудовищным человеком, который буквально крадёт женскую форму и пытается воплотить её».

Любопытно, что в книге «Молчание ягнят» Томаса Харриса чётко оговаривается: Буффало Билл не был трансгендерным человеком (в книге также используется термин transsexual). Когда Кларисса Старлинг и Ганнибал Лектер обсуждают преступника, убивающего женщин и делающего себе «костюм» из их кожи, Кларисса замечает, что никогда в исследованиях не видела корреляции между трансгендерностью и насилием. Она даже называет транслюдей «пассивными». На что доктор Лектер отвечает ей, что это так, а «Билли» вовсе не трансчеловек, хотя, вероятно, считает, что таковым является. «Билли не транссексуальный человек, Кларисса, но он так думает, он пытается им быть. Я думаю, он много кем пытался быть», — заключает Лектер.

Кроме того, расследователи в книге обращаются к врачам, один из которых работает в Клинике гендерной идентичности Университета Джонса Хопкинса (Gender Identity Clinic, ныне Center for Transgender Health) и объясняет им, что даже упоминать Буффало Билла наравне с транслюдьми «невежественно, несправедливо и опасно». Врач добавляет, что ушли годы на то, чтобы доказать общественности, что транслюди «не сумасшедшие и не извращенцы», и работа активистов в этом вопросе ещё далека от завершения. Позднее в книге этот же персонаж просит детективов дать публике понять, что Буффало Билл не трансчеловек и не имеет отношения к деятельности медицинского центра Университета Джонса Хопкинса. Иными словами, автор книги пытался предотвратить трансфобное прочтение образа героя-убийцы. Но удалось ли ему это?

Стыдливые оговорки

«Кажется, Томас Харрис осознавал, что он выпускает в свет что-то потенциально вредное по отношению к группе людей, которая и так была стигматизирована», — считает видеоэссеистка Линдси Эллис, описывая эти «оговорки» о трансгендерности в книге и фильме. В экранизации романа Джоди Фостер и Энтони Хопкинс тоже произносят реплики о том, что Буффало Билл не является трансчеловеком и что не существует корреляции между трансгендерной идентичностью и проявлением насилия. Но зрителям скорее запоминаются не эти несколько фраз, а яркий образ актёра Теда Левайна в накидке, красящего губы и говорящего себе комплименты под песню «Goodbye horses».

У трансгендерной журналистки Хармони Коланджело другая трактовка образа Буффало Билла. По сюжету книги персонаж в течение десятилетия явно пытался добиться операции, но получал отказ, отчасти из-за непростого детства и экономического положения, пишет она в статье для AV Club. Публицистка напоминает о враждебности по отношению к ЛГБТК-сообществу в 80-е годы в США и о том, как Университет Джонса Хопкинса в 1979 году прекратил проводить операции из-за одного предвзятого и нерепрезентативного исследования.

При этом Коланджело критикует подачу персонажа, его образ, намёки на гендерную дисфорию, мгновенные оговорки о «ненастоящей» трансгендерности и считает это стремлением шокировать публику — зачем включать всё это в текст, если трансгендерности там нет (кстати, похожий приём используется и в культовом «Психо» — персонажи в конце фильма объясняют, что переодевание Нормана Бейтса с его гендерной идентичностью не связано).

Это худший пример репрезентации, которым когда-либо было обременено транссообщество, резюмирует журналистка. В книге и фильме врачи и Ганнибал Лектер лишили человека автономии в самоопределении, предлагая зрителям решать, кто может быть «настоящим трансчеловеком» и кто заслуживает сострадания. 

Не просто переодевания

Очень многие персонажи, «переодевающиеся» в кино, по сюжету не являются трансперсонами, говорит в своём видеоэссе об истоках трансфобии в поп-культуре и Линдси Эллис. Однако эти изображения всё равно сильно повлияли на то, как люди представляют себе трансидентичность. Это подтверждают слова актрисы Лаверн Кокс в фильме «Disclosure»: «Даже когда персонажи не идентифицировали себя как трансперсоны, они повлияли на то, как я воспринимала себя как трансженщину, и, наверное, на то, как широкая аудитория воспринимает транслюдей».

Конечно, кроссдрессинг существовал в кино почти с момента его изобретения. В ленте «В джазе только девушки», например, переодевание никак не касается идентичностей персонажей — они вынуждены скрываться от бандитов. И всё же этот троп чаще несёт в себе негативные коннотации, от которых сложно отмахнуться, и которые позднее распространились на персонажей, уже прописанных как трансперсоны.

Осознать распространённость многих негативных клише и их укоренённость в визуальной культуре легче, посмотрев нарезку из фильмов, которую сделали авторы «Disclosure» и Линдси Эллис в своём видео (они собрали примеры, когда новость о трансгендерности героев становилась сенсацией, сюжетным поворотом или разоблачением, и бесчисленные сцены, в которых трансперсоны вызывали у цисгендерных героев тошноту). «Десятилетиями Голливуд учил зрителей, как реагировать на транслюдей», — говорит в документалке Ник Адамс, директор направления репрезентации транслюдей в медиа в GLAAD. — И иногда он учил их бояться, думать, что мы девиантны или вовсе извращенцы. Иначе почему ещё ты наденешь платье, если ты мужчина?»

Друг-парикмахер и убийца-кроссдрессер

Осенью прошлого года скандал вызвала новая книга Джоан Роулинг «Дурная кровь», которую она написала под псевдонимом Роберт Гэлбрейт. Один из героев в детективе — серийный убийца, который носил розовое пальто и иногда надевал парик, чтобы придать себе «женственный вид» и какое-то время не вызывать опасений у женщин, находящихся в состоянии алкогольного опьянения, на которых он охотился. Описанный персонаж не был заявлен трансперсоной, из-за чего его тут же сравнили с Буффало Биллом. Но, как отметили в Pink News, он «сделал переодевание оружием для эксплуатации женщин».

«Это в лучшем случае было совершенно бездумным решением — включить злого мужчину, который переодевается в женскую одежду, после того как на протяжении нескольких месяцев транслюди и их союзники испытали столько боли», — написала Элисон Флад в The Guardian. А Констанс Грейди в рецензии для The Vox подвела итог: «„Дурная кровь“ — это книга, в которой эстетика подчинена политике. Там нет ничего, кроме политических идей Роулинг. И эти идеи реакционны и полны ненависти».

Линдси Эллис обвинила «Дурную кровь» в том, что она возрождает устаревший троп «убийцы-кроссдрессера», который был популярен в 70-е. И сравнила его с гомофобным клише о «лучшем друге — гее, который к тому же и парикмахер». При этом переодетый в женщину преступник, по мнению эссеистки, куда менее безобиден, ведь он подпитывает миф о том, что трансженщины опасны по своей природе.

Другим важным аспектом того, как культура повлияла на восприятие транслюдей, остаётся тот факт, что в кино до недавнего времени их изображали цисгендерные актёры. Так, Джен Ричардс похвалила работы Эдди Редмэйна в «Девушке из Дании» и Джареда Лето в «Далласском клубе покупателей». Однако, отметила она, награды на церемониях получили всё-таки мужчины, что невольно закрепило ассоциацию — всё это время на экране были «переодетые» мужчины. Она считает, что важно, чтобы трансперсоны исполняли роли трансгендерных персонажей, ведь так они будут играть не трансидентичность, а разносторонние характеры. А это важно не только для лучшей репрезентации, но и для сюжета, ведь долгое время, как писала Алиса Таёжная для «Искусства кино», трансгендерность персонажей была неожиданным сценарным решением, саспенс-фактором или сюжетным трюком, «за которым персонажа скрывают, а не раскрывают».

«Удивил всех»

В российском кино сложно говорить о репрезентации транслюдей. В отечественной поп-культуре есть (скорее, была) традиция переодевания — взять хотя бы роли Олега Табакова и Александра Калягина, которые добиваются комического эффекта. При этом выбор Георгия Милляра на роль Бабы-яги в теории можно назвать гендерно-нейтральным кастингом. Верке Сердючке Calvert Journal посвятил материал, в котором разбирались в феномене её популярности и терминах, которыми поклонники описывали её творчество: пользователи из постсоветских стран говорили об Андрее Данилко как о «настоящем мужчине» и «артисте», но почти никто, вероятно, из-за распространённой гомофобии, не определял исполнителя как дрэг-квин.

Одной из заслуживающих внимание стала лента Натальи Меркуловой и Алексея Чупова «Человек, который удивил всех» с Евгением Цыгановым в главной роли. По её сюжету егерь Егор узнаёт, что неизлечимо болен, но находит решение, услышав легенду о селезне, который обманул смерть, замаскировавшись под утку. Персонаж Цыганова покупает платье, чулки и помаду и решает перехитрить судьбу.

Авторы фильма представляли его как ленту «о борьбе со смертью и любви как высшей форме терпимости». И фильм может показаться изображением опыта трансженщины — некоторые критики даже проанализировали его в таком ключе, другие, наоборот, призвали не искать в нём «вопросов гендера».

Персонаж Цыганова после «перевоплощения», впрочем, в основном молчит, а какие-то действия предпринимает лишь в ответ на агрессию со стороны своего окружения. Но для Натальи Меркуловой картина в том числе и о «праве на молчание и праве на собственную тайну». При прочтении ленты как опыта трансженщины можно согласиться, что она не обязана ни перед кем оправдываться, а признание и любовь ей важны только со стороны людей, которые ей дороги, — и эту любовь она получает. Хотя в любом случае странно, что женское платье становится единственным маркером самого трансгендерного опыта. Если же авторы не задумывали картину таковой, то условная трансгендерность персонажа стала «метафорой метафоры» — в трансгендерность просто «завернули» борьбу со смертью, а мужчина вновь сыграл в «переодевание».

Репрезентация транслюдей переживает важные перемены — на это указывает успех сериала «Поза» с небывалым количеством трансгендерных артистов, а также небольших проектов и инди-драм. Появляется всё больше трансгендерных персонажей с интересными, а не только трагическими сюжетами. Однако старые клише зачастую всё ещё дают о себе знать, не только в культуре, но и в жизни. От этого решение создателей сериала «Кларисса» включить такой метакомментарий оригинала становится довольно интересным шагом. Пожалуй, оно в первую очередь направлено на зрителей, которые не осознавали «наследие» Буффало Билла, а при просмотре сиквела могут впервые задуматься о нём. Кстати, героиня Джен Ричардс не ограничится поясняющим диалогом — история трансженщины будет развиваться в следующих сериях, так что её образ можно считать раскрытым.

ФОТОГРАФИИ: MGM, Twentieth Century Fox, Про: взгляд, Atlantic Film, shamley productions