КнигиЧто читать прямо сейчас: «Воображаемые сообщества», «Современная природа» и другие важные книги
Редакторка Мария Нестеренко о текстах, которые помогают в трудные времена и что-то объясняют
В СЛОЖНОЕ ВРЕМЯ КНИГИ ПОМОГАЮТ многое для себя прояснить, найти ответы на важные вопросы. Кто-то осмысляет настоящее, читая нон-фикшн, кто-то ищет утешения в художественной литературе.
В новой серии материалов наши героини делятся опытом чтения, которое оказалось для них спасительным в последние месяцы. Редакторка серии «Гендерные исследования» «Нового Литературного Обозрения» и продюсер направления янг-эдалт в «Альпина-Паблишер» Мария Нестеренко рассказала о произведениях, которые перечитывает в трудные времена, текстах, с которыми работает, и книгах, осмысляющих историю XX века.
фотография: Анастасия Кемлер
Мария Нестеренко
Редакторка серии «Гендерные исследования» «Нового Литературного Обозрения» и продюсер направления янг-эдалт в «Альпина-Паблишер»
Поразительно, как меняется восприятие давно знакомых текстов, которые раньше ты читал, находясь в состоянии благополучия и покоя (как мы теперь понимаем), как много от тебя ускользало. А теперь ты буквально кожей ощущаешь «третий смысл», ощущаешь, что поэзия — ворованный воздух, и между строк опознаёшь себя и сегодняшний день
Я очень много читаю по работе, поэтому на чтение «для себя» иногда не остаётся ни сил, ни времени. После 24 февраля сил стало ещё меньше. Как и многие, в первые дни я занималась в основном бесконечным думскролингом в надежде выловить хотя бы одну хорошую новость. Дальше тоже было всё как у всех: страх, стыд, бессилие, попытки справиться с этим, сокращение на работе, поиск новой, череда отъездов близких. Работа редактора требует максимума сосредоточенности, а с этим было очень трудно первые две недели точно, но потом редактура, конечно, стала спасением. Чуть позже возникла почти физическая необходимость читать (помимо работы, я имею в виду), я ощутила такой сильный голод и кинулась читать новое и перечитывать старое. Но и работа тоже подкидывала утешительное чтение.
«Неприкосновенный запас»
У меня есть некоторое количество «заветных» книг, которые я перечитываю в трудные времена. Одна из книг, к которым я теперь возвращаюсь в чёрные времена, — это «Современная природа» Дерека Джармена. Дерек Джармен (1942–1994) — британский кинорежиссёр-авангардист, сценарист, художник, ЛГБТ-икона и один из первых публичных людей Соединённого Королевства, отважившихся сообщить о своём ВИЧ-положительном статусе. «Современная природа» — дневник Джармена, который он вёл с 1 января 1989 года по 3 сентября 1990-го. Режиссёр решил совершить своего рода побег и вырастить сад — на мысе Дангенесс, омываемом вечно холодным морем. Джармен сражается с природой и бьётся за то, чтобы среди гальки выросли самые прекрасные и сильные цветы. «Современная природа» — хроника угасания человеческой жизни. Взгляд Джармена вовне — взгляд мужественного человека, принявшего свой скорый уход, но продолжающего созидать.
«Всю ночь шёл дождь.
В пять пришёл бледный серый рассвет. Рыбаки покинули пляж.
Я всегда радуюсь рассвету: беспокойная ночь уходит, глубокого сна нет, как раньше, и он не уносит мерцающие кошмары, что крутятся на границе сознания.
Во время завтрака на столб линии электропередачи села пустельга».
Впервые я читала «Современную природу» два года назад посреди знойной южной степи, где тоже выживают только самые сильные растения. И вновь перечитывала этой весной.
Наверное, я не единственная, кто отправился перечитывать неподцензурную советскую (и ранее модернистскую) поэзию Анны Барковой, Владислава Ходасевича, Осипа Мандельштама, мемуары эмигрантов. Поразительно, как меняется восприятие давно знакомых текстов, которые раньше ты читал, находясь в состоянии благополучия и покоя (как мы теперь понимаем), как много от тебя ускользало. А теперь ты буквально кожей ощущаешь «третий смысл», ощущаешь, что поэзия — ворованный воздух, и между строк опознаёшь себя и сегодняшний день.
Книги, которые что-то объясняют
Страшные итоги ХХ века пытались осмыслить многие. Кое-что перечитала этим летом, например «Фашистов» Майкла Манна. Он исследует генезис фашистских движений в шести странах: Италии, Германии, Австрии, Венгрии, Румынии, Испании. Неожиданный вывод, к которому приходит Манн: единого набора факторов, которым можно объяснить становление всех фашистских режимов, не существует, но всё же общие черты у них есть. Манн выделяет пять: национализм, этатизм, трансцендентность (фашизм заявляет о готовности «превзойти» общественную и классовую борьбу, включив все группы интересов), чистки и парамилитаризм. Последнюю особенность Манн называет главной ценностью и ключевой организационной формой фашизма. В общем, есть над чем подумать
В «Воображаемых сообществах» политолог Бенедикт Андерсон исследует концепцию нации. Понятие нации — это то, на чём держится государство, даже если оно многонациональное. Именно к этому понятию апеллируют политики, призывая народ объединиться перед лицом испытаний и т. д.: «Именно это братство на протяжении двух последних столетий даёт многим миллионам людей возможность не столько убивать, сколько добровольно умирать» за свою родину. Андерсон же считает, что никакой нации нет, вернее есть, но это воображаемое сообщество и от реального отличается тем, что его участники никогда друг с другом не общаются в жизни (в отличие, например, от жителей одной деревни или, например, людей, проживающих в одном районе). По Андерсону, идея нации возникла именно в тот момент, когда в европейском обществе возник кризис религиозного сознания. Нация заместила собой религиозную веру.
В центре небольшого эссе «Служащие» Зигфрида Кракауэра Германия 1930-х годов, депрессивные настроения, вызванные проигрышем в Первой мировой, страна, опустошённая репарациями, кризис промышленного производства, «передел» социальных ролей (средний класс теряет своё влияние): на этом фоне появляется новый герой — «служащий», «белый воротничок», «офисный работник», говоря современным языком. Работа его подчас лишена осмысленности, но выматывает, альтернативу ей найти трудно. Будущее непонятно, перспектив нет, единственную радость в жизни приносят выпивка и кинематограф. Кракауэр показывает, что такая среда становится благодатной средой для национал-социализма. Ну а дальше получилось то, что получилось.
Работа
Энн Икин Мосс в книге «Только между женщинами» Философия сообщества в русском и советском сознании, 1860–1940» показывает, что начиная со второй половины XIX века женские образы были больше чем просто образы. Этот период совпал со временем конструирования утопических социальных моделей, а начало XX века целиком было посвящено попыткам воплощения этих моделей в жизнь. В философских и литературных дискуссиях того времени важное место занимал образ идеальных отношений между женщинами: многие авторы, и среди них Толстой, Чернышевский, Чехов, изображали женское сообщество как силу, способную содействовать положительным переменам в обществе. Интересно, что до воцарения реалистического метода женская дружба почти никогда не становилась объектом изображения, как это ни странно. Возможность работать над этой книгой давала мне какое-то ощущение покоя.
Новое
Сюжет «Комитета охраны мостов» Дмитрия Захарова разворачивается вокруг одноимённой группы красноярских студентов, которых судят по сфабрикованному делу о подготовке теракта. Родители обвиняемых пытаются помочь своим детям, а два журналиста- расследователя пытаются раскрыть коррупционные схемы вокруг очередной потёмкинской деревни. В книге есть и магическое измерение: сотрудники ФСБ на самом деле злые сибирские духи, ну и одолеть их можно тоже с помощью особого ритуала. Эта книга попала мне в руки совсем недавно, после ярмарки Non-Fiction. Это страшный и одновременно нужный сейчас роман, потому что он документирует всё то, что происходит с нами прямо сейчас.
