Книги«Саймон и программа
Homo sapiens»: Отрывок
из книги о гомосексуальном подростке

. . .

Самое дерьмовое в ситуации с Мартином то, что я не могу рассказать о ней Блю. Я не привык хранить от него секреты.

То есть да, о многом мы не говорим. Мы говорим о важном, но избегаем деталей, которые могут нас выдать — имён друзей или подробностей из школы. Всего, что, мне казалось, меня характеризует. Но я не считаю такие вещи секретами. Это, скорее, часть негласного соглашения.

Если бы Блю был реальным одиннадцатиклассником из Криквуда со своим шкафчиком, оценками и страницей на «Фейсбуке», я бы точно ему ничего не рассказывал. Да, он учится в нашей школе. Я в курсе. Но в каком-то смысле он живёт только в моём ноутбуке. Трудно объяснить.

Это я нашёл его. Как ни странно, на «Тамблере». В августе, прямо перед началом учебного года. «Криксекреты» задумывались как блог, где можно анонимно публиковать свои мысли и признания, которые люди комментируют, но, в общем-то, не осуждают. Только это место деградировало в яму сплетен, плохих стихов и цитат из Библии с орфографическими ошибками. Но всё равно затягивает.

Там я и наткнулся на пост Блю. Его слова зацепили меня. И не только потому, что он гей. Не знаю. В посте было всего строчек пять, но удивительно поэтичных, без грамматических ошибок и абсолютно не похожих на то, что я читал там раньше.

И, наверное, дело в том, что писал он об одиночестве. Хотя забавно: я не считаю себя одиноким — но в том, как он описал это чувство, было что-то очень знакомое. Он будто прочёл мои мысли.

О том, что можно знать наизусть чьи-то жесты, но понятия не иметь, о чём этот человек думает… Что люди похожи на дома с просторными комнатами и крохотными окнами.

Я точно помню, что почувствовал, когда увидел во входящих его первое письмо, — засомневался, происходит ли это на самом деле. Я привлёк его внимание. В школе несколько дней после этого я чувствовал себя героем какого-то фильма

О том, как, бывает, чувствуешь себя уязвимым.

О том, что он гей, и поэтому ему кажется, будто за ним наблюдают и в то же время — словно его никто не видит.

Когда я прочитал последнее, я вдруг запаниковал и смутился, но тут же почувствовал тихое приятное волнение.

Он говорил об океане между людьми. И что весь смысл в том, чтобы найти берег, к которому стоит плыть.

Ну, вы понимаете. Я был просто обязан с ним познакомиться.

В конце концов я набрался смелости и оставил единственный комментарий, до которого додумался: «ИМЕННО». Заглавными буквами. И свой электронный адрес. Секретный адрес на Gmail.

Всю следующую неделю я только и думал, свяжется он со мной или нет. И он всё-таки связался. Позже Блю рассказал, что мой комментарий заставил его понервничать. Он обычно очень осторожен. Уж точно осторожнее меня. В общем, если Блю узнает, что у Мартина Эддисона есть скриншоты нашей переписки, он психанёт. Но сделает это в своём стиле. Он перестанет мне отвечать.

Я точно помню, что почувствовал, когда увидел во входящих его первое письмо, — засомневался, происходит ли это на самом деле. Я привлёк его внимание. В школе несколько дней после этого я чувствовал себя героем какого-то фильма. Прямо представлял своё лицо крупным планом на большом экране.

Странно, ведь в реальной жизни я не главный герой. Разве что его лучший друг.

Наверное, я даже не считал себя интересным, пока мной не заинтересовался Блю. Поэтому мне нельзя ему рассказывать. Я бы не хотел его потерять.

. . .

Так что я избегаю Мартина. Он всю неделю пытается поймать мой взгляд в классе и на репетициях. Я знаю, что веду себя трусовато. Из-за всей этой ситуации я чувствую себя трусом, и это сверхглупо, потому что я уже решил помочь ему. Ну или поддаться его шантажу. Называйте как хотите. Меня всё равно от этого слегка подташнивает.

Весь ужин я какой-то рассеянный. Мои родители сегодня в особенно приподнятом настроении, потому что это вечер «Холостячки». На полном серьёзе. Реалити-шоу. Мы посмотрели выпуск ещё вчера, а сегодня будем обсуждать его по скайпу с Элис, которая учится в Уэслианском университете. Новая семейная традиция Спиров. И поверьте, я как никто другой понимаю, что это до ужаса нелепо. Что тут скажешь. Моя семья всегда была такой.

— А как там Лео и Николь? — улыбается папа, отправляя в рот кусочек с вилки. Менять местами пол Лии и Ника — вершина папского юмора.

— Замечательно, — отвечаю я.

— Лол, пап, — сухо говорит моя младшая сестра Нора. С недавних пор она использует текстовые сокращения в речи, хотя никогда не вставляет их в сообщения. Похоже, в этом кроется какая-то ирония. Нора бросает на меня взгляд: — Сай, ты видел, что Ник играл на гитаре в атриуме?

— Кажется, Ник хочет завести подружку, — улыбается мама.

Смешно, мам, и знаешь почему? Я вообще-то пытаюсь помешать Нику завести подружку, не то Мартин Эддисон сообщит всей школе, что я гей. Ах да, я упоминал, что я гей?

Да как люди вообще заводят подобные разговоры?

Может, живи мы в Нью-Йорке, всё было бы по-другому, но как быть геем в Джорджии, я не знаю. Шейди-Крик — пригород Атланты, поэтому я понимаю, что могло быть и хуже, но он отнюдь не прогрессивный райский уголок. В школе учатся всего один или два открытых гея, и с ними весьма дерьмово обращаются. Не то чтобы жестоко, но слово «педик» редким не назовёшь. И вроде бы у нас есть несколько лесбиянок и бисексуалок, но, мне кажется, девушкам в этом плане проще. Если «Тамблер» и просветил меня в чём-то, так это в том, что многие парни считают лесбиянок сексуальными.

После вопроса Блю о девушках у меня появилось нехорошее предчувствие. Вдруг он считает меня притворщиком? Кажется,
он сам просто взял и перестал встречаться
с девушками, как только понял, что он гей

Хотя в обратную сторону это тоже работает. Есть такие девчонки, как, например, Лиа, которые выкладывают в интернет свои карандашные яойные рисунки.

Я особо не возражаю. Лиа на самом деле классно рисует.

А ещё Лиа обожает слэш-фанфики. Прошлым летом мне стало любопытно, я покопался в сети, нашёл несколько таких работ и был в шоке от разнообразия: Гарри Поттер и Драко Малфой занимаются «этим» тысячью разных способов в каждом чулане Хогвартса! Я выбрал фанфики без грамматических ошибок и читал их всю ночь. Это были причудливые пара недель. Тем летом я научился стирать. Некоторые носки не следует отдавать в стирку маме.

После ужина Нора запускает скайп на компьютере в гостиной. На экране появляется Элис. Она кажется какой-то растрёпанной, но, наверное, это из-за её взъерошенных русых волос. (У меня и моих сестёр забавные волосы.)

На заднем фоне — незаправленная кровать с кучей подушек и купленный кем-то круглый ворсовый коврик на полу. Всё ещё с трудом могу представить, как Элис живёт в общежитии с какой-то случайной девчонкой из Миннеаполиса. Никогда бы не подумал, что в её комнате появится что-то связанное со спортом. А так посмотришь — прямо фанатка «Миннесота Твинс».

— Так, я вас плохо вижу. Сейчас я… а нет, теперь нормально. Господи, пап, это что, роза?

Папа держит красную розу и похихикивает. Я не шучу. Для моей семьи «Холостячка» — дело крайней важности.

— Саймон, покажи Криса Харрисона.

Факт: я до слёз гениально пародирую Криса Харрисона. По крайней мере при обычных обстоятельствах. Но сегодня я не в форме.

В голове у меня слишком много мыслей. И не только о том, что у Мартина есть скриншоты нашей с Блю переписки, но и о самой переписке. После вопроса Блю о девушках у меня появилось нехорошее предчувствие. Вдруг он считает меня притворщиком? Кажется, он сам просто взял и перестал встречаться с девушками, как только понял, что он гей.