ИскусствоЯёи Кусама: Что нужно знать об одной из главных художниц современности
Как художница-аутсайдер пришла к славе
ксюша петрова
Каждое утро 89-летняя старушка в оранжевом парике и экстравагантном наряде в горошек выходит из психиатрической больницы в токийском районе Синдзюку и преодолевает два квартала. Цель прогулки, которая всё чаще проходит не пешком, а на коляске, — студия, где японка несколько часов покрывает холсты психоделическими полосками и пятнами. Каждый день художница работает, раздаёт задания ассистентам, делает небольшой перерыв, чтобы позвонить лучшему другу, а вечером отправляется обратно в больницу, где её ждут медсёстры и соседи-пациенты. Так проходит большинство дней Яёи Кусамы — одной из самых известных и трудоспособных художниц мира, выставки которой собирают миллионы посетителей.
К российской премьере документального фильма «Кусама. Бесконечные миры», который выпускают в прокат Центр документального кино в партнёрстве с Музеем современного искусства «Гараж», рассказываем об удивительной художнице, которая всю жизнь боролась с психическим расстройством и была аутсайдером мира искусства — а к восьмидесяти обрела международное признание и стала самой дорогой из ныне живущих художниц.
Галлюцинации и побег
Несмотря на яростное сопротивление родни — Кусама вспоминает, как мать рвала на клочки только что законченные дочерью работы, — девочка рисовала ежедневно, а потом поступила в школу традиционной живописи в Киото, где, впрочем, особо не появлялась, предпочитая оставаться в своей комнате и творить без чьей-либо указки. Воспоминания Кусамы о детстве звучат очень мрачно: отец зажиточного семейства был ветреным и мягким человеком, который постоянно заводил романы на стороне, а мать — «холодной бизнес-леди», которая била детей и отправляла Яёи шпионить за отцом, чтобы знать всё о его изменах.
Художница считает, что травмы из раннего детства и спровоцировали её психическое заболевание: девочка испытывала «визуальные и слуховые галлюцинации», а также навязчивые идеи, с которыми пыталась справиться, рисуя то, что видела. Отношения Яёи с семьёй окончательно расклеились, когда она отказала нескольким женихам, а в двадцать семь лет заявила, что переезжает в США: в ответ на это мать выдала ей немного денег и предложила никогда больше не появляться на пороге дома. В 1957 году Яёи поставила эффектную точку в этом периоде своей жизни, сложив у реки перед родительским домом костёр из двух тысяч своих картин, зашила в подкладку пальто пачки долларовых купюр и уехала в Нью-Йорк, чтобы «начать новую историю американского искусства».
Обсессии и «сети бесконечности»
В память Кусамы врезался вид из самолёта на волны Тихого океана: набегающие друг на друга, повторяющиеся паттерны напоминают сетчатые структуры, которые потом станут визитной карточкой художницы. Кусама никогда не отделяла творчество от психического состояния, называя своё искусство «обсессивным»: покрывая холсты, стены, саму себя, других людей или даже лошадей узорами из цветных кружков, Кусама пыталась упорядочить свои мысли и избавиться от навязчивых идей, находя им визуальное выражение.
В 1967 году она сняла фильм «Kusama’s Self-Obliteration» — название можно перевести как «Саморастворение Кусамы»: художница пытается раствориться в окружающем мире, чтобы снова стать частью вселенной. Она объясняет, что во время галлюцинаций видит «сети бесконечности» — невидимые нити, которые связывают все вещи и всех существ мира в единое целое. В одном из перформансов Кусама предложила всем желающим присоединиться к «Церкви саморастворения» — как она объясняла в интервью, чтобы быть принятым в Церковь, нужно сбросить одежду и расписать своё тело фирменным «горошком Кусамы», что поможет «вернуться к истокам своей вечной души».
Бесконечность Кусамы наполнена радостью и покоем — по словам художницы, все её работы призывают к единению, миру и любви. Это понятно и по названиям: «Бесконечная душа», «Всё о моей любви», «Моя бесконечная любовь к тыквам» и так далее. Лозунги в духе «Занимайтесь любовью, а не войной» Кусама сегодня транслирует так же искренне, как в 1960-е, когда пацифизм был поп-культурным мейнстримом, но началось всё гораздо раньше: проведя детство в милитаристской Японии, где школьниц отправляли на фабрику шить парашюты, Яёи испытывала отвращение ко всему связанному с войной.
Мужской мир и плагиат
Планы по покорению Америки, которые строила Кусама, очень скоро пришлось пересмотреть: в то время арт-мир Нью-Йорка принадлежал мужчинам — у женщин не было персональных выставок, и даже галеристки и кураторы-женщины отказывались выставлять художниц. Отягчающим обстоятельством стало и то, что Кусама — иностранка: крохотную японку, которая надевала яркие кимоно, чтобы выделиться из толпы, просто не воспринимали всерьёз.
Контакты в мире искусства настойчивой Кусаме помогла завести Джорджия О’Киф: Кусама начала переписываться с известной художницей, когда ещё жила в Японии, и присылала ей свои акварели почтой. «Экзотическая азиатка» вызывала любопытство у нью-йоркской богемы, поэтому Кусама легко обзавелась кругом приятелей — среди них был Энди Уорхол, Дональд Джадд, Джозеф Корнелл, с которым у Кусамы был долгий платонический роман, Ева Гессе и другие известные художники. К сожалению, многие из этих знакомств закончились горькими разочарованиями: по словам Кусамы, Уорхол был в восторге от её инсталляции «Шоу тысячи лодок», а потом позаимствовал оттуда приём с повторяющимися постерами, сделав свои «Коровьи обои». Похожие истории произошли с «Зеркальной комнатой» (подобную представил у себя на выставке Лукас Самарас) и с мягкой скульптурой — Кусама рассказывает, что жена художника Класа Ольденбурга даже извинилась перед ней на открытии выставки.
Всё это вместе с финансовыми трудностями, известиями о смерти отца и Джозефа Корнелла подорвало психическое здоровье художницы: галлюцинации стали более интенсивными и пугающими, чем раньше, навязчивые мысли вышли из-под контроля, Кусама предприняла попытку самоубийства. В 1977 году она вернулась в Японию, где продолжила заниматься искусством в рамках арт-терапии в психиатрической больнице — с тех пор там и живёт.
Тело и протест
Кусама всегда считала своё тело в первую очередь эффективным инструментом для творчества: она организовывала «голые» антивоенные протесты и собирала вокруг себя тысячи сторонников, желающих обнажиться ради мира вместе с художницей. Однажды она даже предложила президенту Никсону секс в обмен на прекращение военных действий во Вьетнаме — когда новости об этих выступлениях дошли до японской жёлтой прессы, семейство Кусама выкупило все газеты, продававшиеся в их родном городке Мацумото, чтобы скрыть позор.
Кусама легко обнажалась ради искусства, но не раз говорила о своём паническом страхе перед сексом и пугающих видениях, с ним связанных: «Компульсивная мебель», покрытая мягкими фаллическими скульптурами, — попытка справиться с этим страхом. Художница чувствовала себя комфортно в компании гомосексуальных мужчин, которых было много в её богемной компании. В 1968 году она организовала «летний хэппенинг» с первой в Нью-Йорке гей-свадьбой, для которой сшила «свадебное платье на двоих». «Гомосексуалы тогда прятались, а я хотела, чтобы они выходили на публику безо всякого стыда. Я хотела, чтобы общество признало их существование», — объясняет Кусама. Официально гей-браки в США разрешили в июне 2015 года.
Кусама была готова бороться не только с гомофобами и правительством, но и с арт-институциями: художница организовала один из своих «голых» перформансов в саду скульптур MoMA, заявив, что в музее современного искусства нет ничего по-настоящему современного, а в 1966 году самостоятельно приехала на Венецианскую биеннале и выставила свою инсталляцию под названием «Нарциссический сад» на лужайке перед одним из павильонов. В следующий раз работы Кусамы попали в Венецию лишь в 1993-м — после двадцати лет забвения художница вернулась в мировое арт-поле, став первой женщиной, представившей Японию на биеннале, и первой художницей, удостоившейся персональной выставки в японском павильоне.
Признание и инстаграм
Сейчас Кусаме восемьдесят девять, и она не планирует останавливаться. Японка считает, что до сих пор жива только благодаря творчеству и его терапевтическому эффекту: «Если бы не искусство, я давно бы покончила с собой». Кусама отрывается от работы только по очень веским причинам и жалуется, что «идеи приходят в голову, а руки и холсты за ними не успевают». Она работает очень быстро, производя сотни новых работ в год, и боится, что не успеет сказать всё, что хочет: «Так как моя жизнь подходит к концу, я отдаю все мои силы искусству».
Неожиданную роль в судьбе художницы сыграли соцсети: гипнотические «Зеркальные комнаты», покрытые горошинами тотальные инсталляции и масштабные психоделичные скульптуры оказались идеальным материалом для инстаграма — об этом можно судить хотя бы по обилию фотографий с выставки Кусамы в московском «Гараже». В 2017 году в Токио открылся персональный музей Кусамы — у специально построенного для причудливой экспозиции здания не видно очереди, но это только потому, что в музей можно попасть лишь по предварительной записи, а билеты раскуплены на несколько месяцев вперёд. Выставки Кусамы имели огромный успех в Центре Помпиду, MoMA и других заслуженных музеях, художница даже выпустила коллаборацию c Louis Vuitton — но, пожалуй, самым важным событием для неё стало открытие постоянной персональной экспозиции в Музее искусств Мацумото. В 1960-х Кусаму называли «позором города», а её имя даже стёрли из списка выпускников школы — теперь же школьники Мацумото изучают работы Кусамы на уроках.
Фотографии: Kusama: Infinity
