КосметичкаМедиахудожница Алена Агаджикова о теле
и любимой косметике

О наборе веса

Самое прекрасное и самое ужасное (почти по Диккенсу), что случалось с моим телом и самоощущением, — это набор двадцати трёх килограммов за полгода. Это случилось, когда мне одновременно поставили гипотиреоз с аутоиммунным тиреоидитом — заболевание щитовидной железы — и я начала принимать антидепрессанты. Все психиатры удивлялись такому набору, потому что от моего препарата вес обычно теряют. Но как только узнавали о щитовидной железе, говорили, что это может всё объяснить. Эндокринологи же больше пеняли на антидепрессант. Причину я так и не узнала, но уже пять лет я вешу восемьдесят шесть, и ни прибавки, ни убавки больше пары килограммов не происходит.

Когда ты вырастаешь из всей своей одежды в двадцать лет, а близкие ещё не научились быть тактичными, перед тобой встаёт необходимость принять своё тело. Любыми путями. Если не получается, то ты постоянно фрустрирован, а это ведёт к депрессии. Я садилась на безуглеводные диеты, диетолог-эндокринолог прописывал мне схемы препаратов, я занималась спортом. Мои мышцы становились крепче, растяжка — лучше, но общий вес никуда не исчезал. Тогда я пришла к бодипозитиву и начала делать свои первые обнажённые автопортреты и разглядывать тело в зеркале чаще вместо того, чтобы отворачиваться от него. Постепенно оно стало для меня привычным, и я решила, что главное — моё психическое состояние.

О психическом здоровье

Беда пришла, откуда не ждали. Мои близкие люди начали говорить, что вес — проблема, что мне необходимо сбросить его, что я «запустила себя». Мама поставила у изголовья кровати фотографию периода, когда я была худее всего, и сказала, что мечтает увидеть меня такой снова. Бывший муж, всегда принимавший мои изменения, сказал, что я гораздо больше нравилась ему в прежнем виде. Такие разговоры доводили меня до слёз.

Тогда я сформулировала важнейший принцип: «Лучше быть живой и толстой, чем мёртвой и худой». Потому что вес я набрала на лекарствах, которые спасли меня от возможного суицида и изменили качество жизни наравне с терапией. Со временем я начала жёстко отстаивать своё право быть любой. Поняла, что на самом деле никому не нужно оправдание в виде «набора веса от болезни». Окружающих в принципе не должно е**ть, как ты выглядишь и что ешь, только если они не рассматривают тебя как партнёрку. Если рассматривают и ты им перестаёшь нравиться, можно расстаться или принять изменения партнёра. Всё просто. Я понимаю, что привычка осуждать окружающих часто появляется из неприятия в себе того, что другие себе позволяют. Но теперь в подобного рода разговорах я жестка и прямолинейна. Люди, которые хотят изменить меня или кого бы то ни было, отправляются за дверь. Надеюсь, что к психотерапевту.

Об активизме

Новое восприятие себя подтолкнуло меня на создание самых разных проектов. Всё началось с перформанса «Я боюсь», когда я только начинала лечение. Это был мой каминг-аут как человека с психическими расстройствами. Продолжилось материалом «Ближе, чем кажется» о людях с самыми разными диагнозами, проектом о конвенциально «полных» и «худых» девушках, которых травило и продолжает травить общество. Я поняла, что хочу влиять на современную повестку всеми доступными способами. К счастью, средств много: я пишу, фотографирую, создаю акции и перформансы, немного рисую. Я открыла группу взаимоподдержки для людей с психическими особенностями, в которой нет психологов и которую ведут сами участники. Пользуясь случаем, хочу сказать, что если у вас есть вместительное помещение для нас — пишите, пожалуйста, а то мы немного выросли из нашего.

Для того чтобы чувствовать себя хорошо, я вовремя пью таблетки, веду дневник состояний (есть замечательное приложение «Дневники терапии»), хожу к психотерапевту, вкусно пахну, соблюдаю гигиену и занимаюсь любимым делом. В основном это фотография. Ещё я веду блог с честными разговорами о сексе, отношениях, психике и искусстве. От активистской деятельности мне сейчас нужно отдохнуть, но это то, чего я не могу не делать. Мне тяжело молчать и не реагировать — но в последнее время я учусь, а то так никакой психогигиены не хватит.

О косметике

Косметику мне чаще всего дарит мама — наши отношения в последние годы улучшились, в том числе благодаря тому, что я научилась говорить о своих состояниях. За пять лет она привыкла к моему новому весу, приняла мои психоособенности и не говорит неприятного о моём теле. А если делает короткое или полушутливое замечание, я отвечаю: «Мама, мне неприятно». Она осекается и общается со мной более нежно. Это удивительно, но мама выросла вместе со мной. То, чего мне не хватало в детстве и подростковом возрасте, мы нагоняем сейчас — спустя восемь лет после того, как я стала жить одна.

Моя кожа нетребовательна, поэтому я пользуюсь только мицелляркой и лёгким детским кремом. Самым важным средством считаю Lactacyd для интимной гигиены — у меня есть склонность к молочнице, которую это мыло успешно купирует. Тратить большие деньги на косметику мне жаль, так же как и на одежду, тем более что масс-маркет обслуживают работницы и работники из бедных стран. Но если одежду я могу покупать в секонд-хендах, то с косметикой это невозможно. Поэтому почти все пузырьки, которые у меня есть, — это либо подарки, либо аптечная косметика. Кстати, я очень люблю большие и красивые аптеки! Могу тусоваться там подолгу, выбирая увлажняющие капли для глаз, новую зубную щётку, зубную пасту и кремы для ног.