КосметичкаПресс-секретарь «Правовой инициативы» Ксения Бабич о любимой косметике

Фотографии: Алёна Ермишина

Интервью: Маргарита Вирова

О работе

Мне тридцать два года. После университета я сразу стала работать журналистом, писала о политике и обществе, работала новостником и редактором. Сейчас я пресс-секретарь в организации «Правовая инициатива» — она помогает людям бороться за свои права и оказывает бесплатную юридическую поддержку жертвам домашнего и сексуального насилия. Среди людей, которые обращаются к адвокатам за помощью, много тех, кто живёт в регионах Северного Кавказа. Моя задача — донести до других их истории, чтобы помочь людям, которые попали в сложную ситуацию, отстоять свои права. В последние несколько лет исследователи, сотрудничающие с организацией, выпустили два важных доклада, которые рассказывают о калечащих операциях на женских половых органах (так называемом женском обрезании) в горных районах республики Дагестан. Маленьким девочкам повреждают наружные половые органы, сама процедура проводится в горных аулах подручными средствами и без анестезии. Нанесение этих увечий местные жители мотивируют тем, что, вырастая, девушка становится менее темпераментной, а значит, может сохранить невинность до брака и верность мужу. Необходимо бороться с этой жуткой традицией и рассказывать людям о недопустимости таких издевательств над детьми.

Об отношении к красоте

Красота для меня — это уравновешенность, принятие себя и хорошее настроение. Когда человек уверен в себе, вежлив и спокоен, он для меня красив. Могу сказать, что так было всегда: родители воспитывали меня вне контекста объективации, поэтому до подросткового возраста я не могла сказать ни об одном человеке, что кто-то красивый, а кто-то нет. С возрастом это не изменилось, мне до сих пор нравятся личности, а не люди, которые сами себя соотносят с конвенциональными идеалами красоты.

О хорошем самочувствии

Никаких вредных привычек у меня не было, я даже не научилась курить. Разумеется, как обычный житель большого города, какое-то время я чрезмерно любила фастфуд, сахар и алкогольные коктейли. Но потом пик увлечения прошёл, а кроме того, у меня начала проявляться пищевая аллергия. Сейчас я просто ем много сырых овощей и фруктов, рыбу, птицу и почти отказалась от сахара. Пытаюсь отучить себя от еды с высоким сроком хранения и есть только свежее, каждый день придумывая меню. Впрочем, бокал просекко ещё никому не вредил. А один гамбургер в месяц точно не сведёт меня в могилу — режим питания я соблюдаю, но без лишней драмы. Я принимаю добавки, но тоже очень умеренно. Советовать ничего не могу: любые препараты всегда нужно обсуждать с врачом.

Всегда радуют вкусная еда и хороший секс. Астрологические прогнозы на «Ретроградном Меркурии» помогают легче относиться к проблемам: неприятности легче всего списать на не так вставшие где-то в космосе планеты. Ещё я обожаю необычные духи, моя страсть сейчас — это Serge Lutens. Раз в год могу позволить себе купить какой-то невероятный запах, о других ароматах узнаю из канала Богдана Зырянова. Ну а главное — уважать себя и своё тело. Нужно всегда отстаивать право на то, чтобы быть самим собой, и не подстраиваться под чьи-то представления о красоте и «нормальности».

О макияже и запретах

С косметикой всё просто: моя мама никогда не пользовалась ею из-за сильнейшей аллергии. До сих пор всё, что она делает, это умывается детским мылом, наносит на лицо обычный увлажняющий крем и санскрин. Мне зато разрешали пользоваться чем угодно: какую-то часть декоративной косметики я заимствовала у бабушки, а она до сих пор любит яркие помады NYX, которые я ей привожу в подарок.

Как только у меня появились первые личные деньги, я стала их спускать на тени, какие-то карандаши, тональники и так далее. Красилась в основном дома и для себя, рассматривая журналы «Лиза» и Cool. Я училась в школе в те времена, когда приходить накрашенными запрещали даже старшеклассницам: до сих пор помню эти унизительные утра, когда директор стояла в дверях школы и проверяла лицо каждой девушки, и если макияж казался проверяющей ярким, то девушку заставляли его смывать холодной водой с хозяйственным мылом. То же самое касалось окрашивания волос — девушек отчитывали и заставляли перекрашивать волосы на следующий день. Причём от этой кары страдали все, даже золотая медалистка класса. Только на вручении аттестатов я покрасила волосы в малиновый цвет, накрасилась блёстками и надела красный брючный костюм. Правда, меня поначалу никто даже не узнавал. Я очень рада, что сейчас школьники куда свободнее выражают себя через внешность.

Два года назад я меняла квартиру, и когда въехала в новую, не успев ещё даже разобрать коробки с вещами, ко мне ворвались ФСБ и Следственный комитет — по их мнению, я имела какое-то отношение к делу об экстремизме. Мне пришлось пережить обыск в новой квартире. Когда фээсбэшник вскрывал коробки, в одной из них, довольно большой и глубокой, он увидел сваленные в гору тюбики с косметикой, лаки для ногтей и всевозможные кремы. По его лицу было понятно, что ему сейчас нужно во всём этом рыться — и это, видимо, ужасно неприятно. Он даже спросил: «Это что, всё ваша косметика?» И я ему ответила: «А что такого?! Моя».