ЭкспериментЕё изумрудные брови: Как яркий макияж изменил мои отношения с внешностью

Около девяти месяцев назад я решила, что в моей косметичке должен случиться переворот. Со всем, что полагается приличному перевороту — заменой существующего режима, нарушением действующих норм и применением цвета по захвату текущего управления, то есть моего лица. Чтобы эффективно изолировать действующую власть, всю косметику в диапазоне от чёрного до светло-коричневого цвета я просто выбросила.

Впервые я познакомилась с возможностями макияжа лет в тринадцать. Полноценно краситься было запрещено, но у меня была сложная в обращении кожа, и однажды в моих руках оказалась пудра. Не знаю, сколько слоёв я наложила, и выглядело это, наверняка, так себе, но — боже, каким это было подарком! Кажется, даже моя походка изменилась. В течение жизни я много раз убеждалась, что бьюти-индустрия помогает быть увереннее в себе и творчески подходить к внешности. Например, однажды я кардинально поменяла цвет волос на тот, о котором всегда мечтала: дело было не только в эстетике, но ещё и в том, чтобы сделать себя более «своей», отвоевать обратно.

Всё началось с того, с чего у меня вообще начинается много хорошего — с главного британского гей-парада, — как-то я уже рассказывала, что он из себя представляет. Это было в прошлом августе, и тогда я уже жила в Брайтоне, где базируются главные силы ЛГБТ-движений Англии еще со времен XIX века. Я не начинала заранее готовиться к празднику, рассчитывая на то, что соберу свой наряд в походах по огромному количеству винтажных и антикварных лавок. Когда накануне я отправилась за покупками, то обнаружила, что смели абсолютно всё — ни в одном магазине не осталось даже глиттера.

Удивляться нечему — всё-таки парад посещает около трёхсот тысяч человек. В агонии, пытаясь найти что-нибудь яркое, я наткнулась на стенд с разноцветной косметикой. Не думая, сгребла в охапку всё: в моем арсенале оказались бирюзовая тушь, перламутрово-розовый карандаш, неоново-розовая помада и мелки для волос. И потом — бум! — цвет произвел на меня странный терапевтический эффект. Процесс подготовки макияжа, в котором я не пыталась «исправить» нос, выровнять овал лица, удлинить ресницы и подчеркнуть линию брови, принес неожиданное удовольствие. Я решила исследовать эти ощущения и начала свой эксперимент по «стирке рутины» —назвала я его «#washyourroutine». Я решила исследовать, что же я должна своему лицу, а что — обществу.

Яркая палитра оказалась удобна тем, что полностью освободила меня от утомивших манипуляций — вечно что-то подправлять, приглаживать, минимизировать, выделять, акцентировать одни части и маскировать другие. Теперь моей самой большой проблемой стал выбор цвета, но мне больше не нужно было приближать свой внешний вид к надуманному идеалу. Моя работа никак не противоречила использованию нестандартного, отчасти карнавального макияжа, за исключением тех дней, когда я преподавала русский язык и литературу в частной школе Лондона. Но и там я запросто могла себе позволить, например, голубые стрелки на глазах вместо чёрных. В общем, я решила, что буду в порядке.

Ещё я сразу решила, что весь процесс не должен занимать у меня больше пяти-семи минут. Раньше я как минимум накладывала базу, тональный крем, пудру, праймер, румяна, тени двух-трёх видов, преимущественно тёмных оттенков, чтобы зрительно увеличить глаза, сгладить асимметрию и сделать подвижное веко более глубоким, добавляла консилер под брови для маскировки шрама, наносила тени на сами брови и после — фиксирующий гель и тушь. Претензий к своему лицу у меня было много, и с появлением новых косметических продуктов их становилось только больше.

Мой основной удар цветом пришелся на брови — наверное, потому что шум вокруг них раздражал больше всего. На тот момент я, пожалуй, уже была готова жить без бровей вообще, нежели снова и снова переживать новые повороты бровной революции. Казалось, она могла закончиться, только если бы все люди на планете оказались с одинаковыми бровями. Практически всё время эксперимента я красила брови изумрудной тушью — она действовала по принципу красной помады, к которой больше ничего не нужно.  

Перед началом эксперимента мне часто говорили, что краситься так, будто ты «свалился с Луны» — это крайность. Я на этот счет придумала «феномен школьного фонтанчика», когда струю воды сначала долго зажимаешь, а потом она напором бьёт тебе в лоб. Освежает. Так же случился и мой разноцветный одиночный пикет, когда мне надоело подавлять свою внешность вместо того, чтобы свободно её исследовать. Казалось бы, такое многообразие косметических продуктов должно порождать буйство перевоплощений, но нет. Лучшая иллюстрация тому — популярные фото «до» и «после» — посмотрите, наши визажисты практически пересадили ей новое лицо!

Первое время эксперимент меня веселил и радовал. Помимо «стирки» в голову приходили другие метафоры: вот я твёрдыми и уверенными движениями рук выбиваю пыль из старого ковра. Я носила изумрудные брови, которые стали восприниматься как часть моего имиджа, — во время празднования Нового года я даже раскрасила брови всех друзей. Часто рисовала стрелки — розовые, синие, жёлтые, зелёные, опять розовые. Наступило что-то вроде облегчения: я делала макияж исключительно для себя, иногда даже нарочито криво и бестолково. Из моей косметички выпрыгивали радуги, а моё лицо свидетельствовало о прогулках с единорогами. Из-за того, что тёмную тушь я исключила, а от цветной осыпались ресницы, я практически перестала ее использовать. Когда ты выпадаешь из этого бесконечного соревнования, многие вопросы автоматически снимаются с повестки дня.

За время моего эксперимента я довольно много путешествовала по России, Англии, Америке, Мексике, Испании, Венгрии, Чехии, и собрала разные реакции окружающих на свой внешний вид. Самые непредсказуемые случались в Москве. Шутки про боевой раскрас и различные племена знакомы многим, кто увлекается нестандартным макияжем. Больше всего непонимания вызывал сам факт присутствия цвета на моём лице — окружающим казалось, что таким образом я непременно подаю им какой-то сигнал. Зато я обнаружила, что нравлюсь фанатам Жанны Агузаровой и любителям косплея. К последним принадлежал стоматолог, к которому я пришла на приём. Он очень проникновенно на меня смотрел, а потом всё же решился на доверительный разговор о том, с каким персонажем я себя ассоциирую. Одна девушка подумала, что бирюзовая тушь на бровях — это какая-то маска для их чудодейственного роста. Но в целом всё шло скорее позитивно.

В Англии и Европе люди либо не подавали никакой реакции, либо рассыпались в комплиментах и спрашивали, как сделать такой макияж и где купить всё необходимое для него. Когда узнавали, что это эксперимент, выражали заинтересованность: так, представительнице одной авиакомпании на стойке регистрации я подарила розовый карандаш, который она обещала попробовать. А знакомый работник супермаркета неподалёку от дома поддержал «стирку рутины» золотистым глиттером на глазах.

Самый неоднозначный случай произошел в Америке — не поверите, в Сан-Франциско. Я снимала комнату в большом доме, где жила мама с сыном. Сын сначала сетовал, что город заполонили геи — «и ты туда же». Спросил, почему я стала лесбиянкой — хотя это не соответствует действительности, и я не заводила об этом разговор. Потом начал говорить, что я красивая девушка и «порчу себя», а такой вызывающий макияж могут неправильно понять, и вообще — зачем раздражать окружающих? Когда он приступил к сравнениям меня с работниками цирка, подоспела пара из Сиэтла, которая остановилась в соседней комнате и спасла меня от этого разговора. С ними мы провели остаток моего путешествия в Сан-Франциско — конечно, прекрасный город.

Пожалуй, поворотной стадией моего знакомства с собственным лицом заново стало то, что постепенно я стала краситься не чаще раза в неделю, а иногда и реже. Я начала использовать макияж исключительно для самовыражения — мне не нужно было больше сражаться с собственной внешностью, хотя раньше без макияжа вне дома я казалась себе раздетой. Я перестала ориентироваться на стандарты красоты — все равно яркие цвета здесь не помощники. Макияж остался инструментом для особых случаев.

Это стало для меня самым большим откровением. Сначала я старательно собирала подборки необычных макияжей на Pinterest, переживая о том, где бы мне собрать идей на шесть ближайших месяцев, а потом поняла, что это всё мне не понадобится вообще. Когда делаешь что-то исключительно для себя, оказывается, что тебе нужно не так много. Радости от моих нечастых ярких ритуалов только прибавилось, макияж стал личным интимным ритуалом, в котором всё было только для меня и обо мне.

До эксперимента мои отношения с макияжем и собственным лицом были почти бессознательными, я шла по проторенной рекламой и индустрией красоты дорожке. Как прилежная ученица, которая не хочет быть хуже других, я по инерции каждый день переписывала своё лицо для кого-то другого. Очень часто я стеснялась того, сколько всего лежит в моей косметичке, и как много мне нужно для того, чтобы быть довольной своей внешностью.

В поездках с друзьями по утрам я быстро убегала в ванную, не желая ни с кем разделять тайну своего «несовершенного» лица. Часто я ложилась спать, не смыв макияж, чтобы не «потерять лицо». Я смущалась не из-за того, что считала мейкап глупым и несерьезным занятием (хотя и в этом была доля правды), а потому что без него не казалась себе привлекательной. Я думала, что если никто не видит, как я крашусь, то все будут думать, что я «на самом деле» так выгляжу. В случае с #washyourroutine яркие цвета помогли мне признать, что я пользуюсь косметикой — с жёлтыми стрелками и изумрудными бровями это очевидно — и что мне не стыдно. Стыдно мне было прятать за косметикой собственное лицо от самой себя. Если кому-то сейчас кажется, что я преувеличиваю и я придумываю себе проблемы (а такое я слышала), то это лишь ещё одно доказательство того, как далеко можно зайти.  

Важно заметить, что мой эксперимент был придуман во многом из-за жизни в Брайтоне и работы в Лондоне. Если бы я каждый день не наблюдала вокруг себя столько удивительных женщин, свободных от дум о том, как они выглядят, возможно, желание изменить свою бьюти-рутину пришло бы ко мне гораздо позже. История про #washyourroutine — это история о макияже, но и не только о нём. Это история о нашей незащищённости. В начале эксперимента я делала «приглаженные» фотографии и не винила себя за это. Зато впоследствии моя «несовершенная» кожа стала казаться мне абсолютно нормальной, и я открыто демонстрировала снимки, где были видны пигментные пятна, расширенные поры и другие естественные особенности моей кожи. Не сказать, что я это праздновала, но больше я их не скрывала. Я стала нравиться себе больше. Моё лицо перестало быть привидением. А комплименты в адрес своей внешности впервые стала принимать именно на свой счёт. Раньше я обычно думала: «Спасибо, конечно, не зря же я столько времени провела перед зеркалом».

Обычно кажется, что у наших комплексов и страхов фундаментальная природа и что менять всё нужно с условно «важных» основ. Тем временем способность по-новому взглянуть на такие вроде бы неважные мелочи имеет удивительный эффект. Как, например, пересмотрев макияж, можно размотать целый клубок комплексов. Один мой знакомый, узнав, что я провожу эксперимент, надменно усмехнулся: «Ну, то, как краситься и зачем — не такая большая проблема, чтобы так долго её смаковать. Это проблемы белых людей». К сожалению, как правило, «неважные надуманные проблемы» и есть реальные проблемы женщин. Почему у общества всегда есть планы на моё лицо, поведение, сексуальность и на мои яйцеклетки? Если это такие глупости, то это очень важные, чёрт возьми, глупости.

Что изменилось после шести месяцев моего эксперимента? Во-первых, я не сразу поняла, когда они прошли — не было желания сделать макияж из прошлого и проверить себя на прочность, узнать, устою ли перед более «идеальной» версией себя. Я очень рассеянно осознала, что формально эксперимент #washyouroutine закончился. Я продолжала ещё несколько месяцев в том же духе, не красилась неделями, а потом по настроению делала яркий и необычный макияж. Любопытство взяло верх, и я отправилась в торговый центр за новой косметикой — у меня ведь остались только яркие палетки, туши и карандаши. Все точки над «i» оказались расставлены, когда в итоге я оказалась на кассе с совершенно несвойственным для меня набором теней в нюдовой гамме — раньше мне ни за что бы не показалось, что такого может быть достаточно. Мной руководило боязливое чувство того, что я разрушу ту наметившуюся дружбу со своим лицом — эксперимент полностью изменил моё отношение к косметике. Теперь лицо находится либо в режиме «nude», либо чувствует себя «quirky». А степень карнавальности варьируется в зависимости от настроения.

Главное, что с осознанных отношений с собственным лицом, кажется, началась особенная глава в моей жизни. Мне захотелось перенести суть эксперимента на все остальные стороны современной жизни. Мы потребляем по инерции, тянемся за образом, который проходит по формату в инстаграм, но ничего не значит для нас самих, хотим красивую пищу и едим её остывшей в ресторанах, которые все сплошь стали похожи на фотозоны, покупаем одежду с оглядкой на то, как она будет смотреться в социальных сетях, заказываем фотосессии для семейных портретов в студиях, потому что наш собственный диван в гостиной потёртый и немодный, отчаянно пытаемся задокументировать наше счастье, как будто сами пытаемся в него поверить, быстро покупаем и так же быстро выбрасываем — потому что для нас самих это ничего не значит, нас в этом нет. А где мы есть — вот в этом я и хочу разобраться.