Star Views + Comments Previous Next Search Wonderzine

Стиль«Брюкогейт», леопард
и шипы: Политический гардероб Терезы Мэй

Почему женщина-политик может увлекаться модой

«Брюкогейт», леопард
и шипы: Политический гардероб Терезы Мэй — Стиль на Wonderzine

Текст: Дарья Косарева, автор блога
It’s So Last Season

В начале года интернет наводнили слухи о том, что Энни Лейбовиц снимает Терезу Мэй, новоиспечённого премьер-министра Великобритании, для обложки апрельского номера Vogue US. Домыслы не оправдались: снимки маститого фотографа понадобились для иллюстрации масштабного материала о Мэй, но кавер-персонажем стала всё-таки не она, а Селена Гомес. Возможно, всё впереди и мы ещё увидим Терезу на обложке самого главного глянца. Впрочем, к спекуляциям по поводу отношений с модным миром главе британского правительства и лидеру тори не привыкать. Тереза Мэй вступила в должность в июле прошлого года, через месяц после Brexit-референдума, и с тех пор не прекращает шокировать общественность своими смелыми выходами.

 

Она надевает ботфорты из лакированной кожи с выделкой «под крокодила» на встречу с королевой, в обтягивающих, с дерзкими вырезами платьях Roland Mouret выступает на форумах партии, а её леопардовым kitten heels, сатиновым лодочкам, балеткам с принтом в виде губок и лоферам с шипами и кристаллами посвящены целые фотогалереи в модных журналах. В англоязычной прессе не стихает мощная общественная дискуссия о том, позволено ли государственному деятелю и второму человеку после королевы выглядеть столь нетрадиционным для политика образом.

Кто-то обвиняет Терезу в вульгарности, а кто-то, напротив, уверен, что это смелый феминистский выпад, призванный изничтожить клише о женщинах-политиках. Безусловно, есть доля правды в том, что, надевая тугое платье с молнией во всю спину и лодочки с леопардовым принтом, Тереза выглядит очень непривычно для представителя консервативной партии и политика в целом.

Чтобы играть на равных, женщинам, строящим политическую карьеру, приходится одеваться либо в скроенные по мужским лекалам костюмы более «девочковых», пастельных оттенков (и тут самый яркий пример — Хиллари Клинтон), либо носить гипертрофированные в своей суровости power suits с юбками-карандашами, которые парадоксальным образом нередко превращают женщину в объект сексуальной фетишизации. При этом расстановка сил в современном мире такова, что влиятельные партии мира — в США, Германии и Великобритании — сегодня возглавляют женщины. И лишь одна из них осмеливается — ну или просто обладает желанием и азартом — нарушать все табу в области политического гардероба.

 

 

 

 

Своим очень ярким и нарочито женственным, на грани пошлости внешним видом Тереза как будто легитимизирует право женщины и интересоваться вещами, и сексуально одеваться, и при этом оставаться умным, деловым человеком и авторитетной политической фигурой. Во всех интервью Мэй подчёркивает свою увлечённость модой и настаивает на том, что, будучи большим политиком, она имеет право на хобби — в её случае это изучение тенденций на страницах Vogue и шопинг.

Мэй часто носит английских дизайнеров: клетчатый костюм Vivienne Westwood, который она называет своим «счастливым» нарядом, кажется, вообще зажил отдельной жизнью, так часто Тереза его надевала. И это очень стандартный жест в поддержку местной моды и местного бизнеса — тем же приёмом блестяще пользовалась Мишель Обама в свою бытность первой леди. Логично было бы предположить, что гардеробом Терезы занимается специальный человек, который продумывает всю эту хитрую систему фэшн-шифров и модных посланий. Однако в беседе с Vogue премьер-министр заявляет, что стилиста у неё нет, c гардеробом ей помогает её муж, банкир Филип Джон Мэй, да и в целом процесс подбора нарядов для неё отдушина и личный «тайный сад».

При этом многих удивляют даже не её секси-эскапады, а эксцентричные выходы в духе актрисы Хелены Бонэм Картер. Можно предположить, что таким образом она тоже демонстрирует свою «британскость»: высокий английский стиль не лишён дерзости и эксцентрики. Однако сама Тереза всячески открещивается от приписываемой ей приверженности британской моде: она говорит, что выбирает вещи исключительно по принципу «нравится — не нравится».

 

 

При беглом взгляде на ситуацию получается, что благодаря Терезе с женщин, увлекающихся модой и нарядами, смылось позорное клеймо «шмоточниц» и «пустышек». Тереза утверждает, что в XXI веке попрекать государственных деятельниц за их увлечения, какими бы они ни были, неприемлемо, ведь никто не осуждает мужчин-политиков за их страсть к футболу или рыбалке. И тут, конечно, трудно не додумать, что такая позиция — важная феминистская заявка. В целом это она и есть.

С другой стороны, а что, если бы должность Терезы занимал мужчина, точно так же сосредоточенный на своём гардеробе? И он позволял бы себе приходить на государственные встречи в чём-то сравнимом по неуместности с лакированными ботфортами Терезы — например, в худи Yeezy. Разве на него не посыпались бы упрёки и обвинения в некомпетентности, в том, что он не соответствует занимаемой должности, и вообще, вместо того чтобы модничать, лучше бы делом занялся? (Как тут не вспомнить Владимира Жириновского, чьи экстравагантные канареечные пиджаки, которые он носил в 90-х, нагружали его политической образ дополнительными сатирическими аллюзиями?)

Благодаря одному скандалу, в котором оказалась замешана Тереза и её гардероб, появился частичный ответ и на эти вопросы. В ноябре 2016-го Тереза Мэй появилась на страницах The Sunday Times Magazine, позируя в кожаных штанах марки Amanda Wakeley стоимостью почти тысячу фунтов. С яростной критикой на Терезу сразу же обрушилась бывший министр образования Ники Морган, заявившая, что такие дорогие и экстравагантные вещи серьёзному политику надевать непозволительно.

 

 

 

 

В прессе прецедент тут же назвали «брюкогейтом» («trousergate», по аналогии с Уотергейтом) и «кожгалантерейной войной», так как симметричный ответ от представителей Мэй поступил незамедлительно: Ники припомнили, что она сама не раз попадала в газетные хроники с сумкой Mulberry за 900 фунтов. Пикантности истории добавил тот факт, что Морган не получила никакой должности в обновлённом кабинете министров, сформированном Мэй. Сама же Мэй назвала заявления Морган сексистскими, указав на то, что неприлично дорогие костюмы, которые носил предшественник Мэй, бывший премьер-министр Дэвид Кэмерон, Ники не подвергала ни малейшей критике.

Вопрос, насколько британский премьер-министр действительно независима и свободна от общественных оценок собственного гардероба, остаётся открытым: по итогам «брюкогейта» решением Мэй Ники Морган была исключена из инициативной группы партии тори по вопросам Brexit, участником которой она оставалась несмотря на уход с должности министра образования. Но самое любопытное в этой истории — то, что в эпоху no brow и полной отмены понятий о вкусе деловая мода по-прежнему ограничивается набором непреложных правил и стандартов, и стоит кому-то сделать лишь шаг в сторону, как это тут же провоцирует яростные общественные дебаты. И очень интересно, доживём ли мы до момента, когда политикам будет разрешено быть банально вульгарными, красить волосы в розовый цвет или ходить с чёрной помадой.

Фотографии: Getty Images 1, Wikimedia Commons (1, 2), www.tmay.co.uk (1, 2) 

 

Рассказать друзьям
9 комментариевпожаловаться