ЖизньТотальная война:
Как в Южной Корее развернулось движение #MeToo
И как оно меняет корейское общество
дмитрий куркин
Южная Корея всерьёз взялась за борьбу с домогательствами. В стране, где несмотря на весь социальный прогресс сохраняется вековое гендерное неравенство, движение #MeToo не просто срезонировало — оно прорвало плотину. Многочисленные случаи харассмента и агрессивного сексуального поведения вскрываются в политике и культуре — и приводят к громким отставкам и публичному остракизму фигур, которые выглядели неприкасаемыми. Местные активистки за права женщин требуют ужесточить законы против домогательств — и с ними соглашаются первые лица государства. Судя по тому, как быстро развиваются события, в Южной Корее время вышло не только для агрессивной мизогинии: страна готова пересмотреть фундаментальные представления о месте женщины в обществе. Или это только кажется?
На высшем уровне
Хронология корейского #MeToo в кратком пересказе выглядит так. В январе прокурор Со Чжи Хён выступила против бывшего прокурора министерства юстиции Южной Кореи Ан Тэ Гына, рассказав о неподобающем поведении с его стороны; о приставаниях чиновника она уведомила своё начальство ещё в 2010 году, но никто не предпринял действий. В середине февраля в многочисленных случаях абьюза молодых актрис был обвинён известный театральный режиссёр И Юн Тэк, он полностью признал свою вину и заявил о готовности «понести любые наказания, включая уголовную ответственность за свои преступления».
В начале марта губернатор провинции Чхунчхон-Намдо и потенциальный кандидат в президенты на выборах 2022 года Ан Хи Чон объявил о своей отставке вскоре после того, как его секретарша Ким Чжи Ын обвинила его в четырёх случаях изнасилования. Почти сразу же после этого президент страны Мун Чжэ Ин публично поддержал #MeToo и призвал продолжить борьбу против сексуального насилия и домогательств, добавив, что корейское общество «стоит на пороге решительных перемен».
Через несколько дней три актрисы обвинили в изнасиловании и домогательствах режиссёра Ким Ки Дука, за несколько месяцев до того его признали виновным в неподобающем поведении: на съёмочной площадке фильма «Мёбиус» он ударил актрису (её имя не называется) и вынудил сняться в жестокой сцене секса, которая не была заранее прописана в сценарии, — тогда режиссёр отделался штрафом. Участницы #MeToo требуют, чтобы подобное впредь не повторялось — по их мнению, агрессивный харассмент и сексуальное насилие должны караться намного жёстче, вплоть до максимальных тюремных сроков.
Перечисленные выше случаи — самые резонансные, но далеко не единственные. Борьба с харассментом затронула все институты глубоко патриархального и консервативного корейского общества. В нём несмотря на основанное ещё в 1998 году министерство гендерного равенства — или, в дословном переводе, «министерство по делам женщин и семьи» — строгое гендерное разделение (по одной из версий, оно унаследовано ещё из конфуцианства) сохраняется до сих пор.
Геймерский надзор
Недавние подвижки, которое принесло Южной Корее #MeToo, только начало большого пути. Свой собственный корейский «геймергейт», разразившийся в игровой индустрии в прошлом месяце, служит лучшей иллюстрацией того статус-кво, против которого объединяются корейские женщины. После того как сотрудница сеульской компании-разработчика IMC Games Сон Хе Чжин подписалась на несколько феминистских групп в твиттере, геймеры потребовали уволить её за «следование антисоциальной идеологии». Сон Хе Чжин быстро отписалась от групп, извинившись «за безответственное поведение, ставшее причиной таких проблем». Как если бы этого было мало, глава IMC Games Ким Хак Кю заявил, что действия его подчинённой были «всего лишь ошибкой, а не преступлением», и поблагодарил пользователей за «неусыпную бдительность».
Компанию немедленно обвинили в мизогинии, заодно припомнив корейским игровым разработчиками все предыдущие случаи мониторинга своих сотрудниц, которые под давлением публично отрекались от феминистских взглядов. Крупный бизнес (а годовой оборот игровой индустрии в Корее составляет 4,2 млрд долларов США) в Корее всё ещё не спешит отказываться от традиционной иерархии, в которой женщинам уготованы вторые роли.
Место у плиты
В Корее по-прежнему силён культ «хранительницы домашнего очага», следствием которого в том числе была дискриминация по признаку семейного статуса. Спрашивать у соискательниц, когда они собираются замуж, в стране запретили только в конце 2015 года. Причём некорректная постановка вопроса была не столько блажью HR-щиков, сколько следствием статистики: согласно опросам двухлетней давности, половина женщин работоспособного возраста не задействована ни в какой профессии — в стране принято поощрять замужество, а не карьеру.
Неравенство давно раздражает кореянок и порождает гендерную вражду в Сети, чего стоит только тематическое сообщество «Корейских мужчин — на пять лет в армию» (нынешний срок службы в стране составляет два года). Но одно дело — выплёскивать недовольство в интернете. Совсем другое — открыто восставать против традиционной иерархии, зная, что любой намёк на принадлежность к движению за равные права может стать поводом для увольнения и волчьего билета, лишающего карьерных перспектив. Такое положение вещей кореянок явно не устраивает, и молчать дальше они не намерены.
Фотографии: robepco — stock.adobe.com