ЖизньПроституция или секс-работа: Разбираемся
в понятиях
Как в мире пытаются решить проблемы секс-индустрии
александра савина
МЫ ПЛОХО УМЕЕМ РАЗГОВАРИВАТЬ О СЕКСЕ, что уж говорить о корректном языке для описания секс-индустрии. О женщинах, вовлечённых в этот бизнес, в России чаще всего скабрёзно шутят, говорят пренебрежительно, с осуждением или попросту оскорбительно. В прошлом году художник Петр Павленский привлёк «проституток» — женщин, давших показания за деньги — в качестве свидетельниц в суде. А президент Владимир Путин в январе вступился за коллегу Дональда Трампа, пошутив, что «девушки с пониженной социальной ответственностью» американскому президенту не нужны, ведь у того в распоряжении конкурсы красоты.
По данным организации Fondation Scelles, борющейся с сексуальной эксплуатацией, в 2012 году в мире было порядка 40–42 миллионов секс-работников. 80 % из них — женщины, три четверти из них — в возрасте от 13 до 25 лет. Секс-бизнес — болезненная тема, по поводу которой в мире много споров. Одни верят, что женщины, оказывающие секс-услуги, выбирают эту работу добровольно и по собственному желанию, то есть свободны. Другие считают, что секс-работа — следствие гендерного неравенства (именно поэтому секс-работницы в основном женщины, а их клиенты — мужчины), а оплата секс-услуг — всегда признак насилия.
В мире по-разному решают проблемы секс-индустрии, но идеально работающей законодательной модели нет. Где-то, как в России, Китае и Японии, секс-услуги запрещены полностью. В других странах, например в Швеции и Норвегии, по закону наказывают только клиента. В Португалии, Италии и Польше наказывают посредников. В Германии и Голландии секс-работа легализована — и ею можно заниматься по лицензии. Мы попытались разобраться, почему о секс-бизнесе в мире даже думают по-разному, и решить — как говорить о нем точно не стоит.
Какие слова использовать
Вопрос о том, какую формулировку лучше использовать — «секс-работа» или «проституция», — тесно связан с отношением к самому явлению. Главная сложность здесь в том, возможен ли в принципе в этой сфере свободный выбор и могут ли секс-услуги считаться такой же работой, как и любая другая. В европейской прессе можно встретить обе формулировки — часто так поступают, когда стараются занять по возможности нейтральную позицию.
«Секс-работа» чаще всего используется, когда речь идёт о
странах, где оказание секс-услуг легализовано и контролируется государством. Сторонники формулировки считают, что она помогает бороться со стигмой и уважительнее относиться к тем, кто задействован в секс-бизнесе. Эту формулировку, например, использует незарегистрированная российская ассоциация секс-работников «Серебряная роза». В ассоциации считают, что термин «не говорит о нас как социальной проблеме и подчёркивает, что секс-работа — это работа, заслуживающая соблюдения безопасности, защиты здоровья и декриминализации».
Противники формулировки говорят, что она слишком нейтральна и нормализует индустрию, где шансы столкнуться с насилием гораздо выше, чем в любой другой сфере. «Это название возникло из-за фильма „Красотка“ и людей, которые поддерживают торговлю женщинами и получают от этого выгоду, — написала в эссе «Секс-работница? Никогда их не встречала!» Триша Бапти. — Я знаю проституированных женщин — я была одной из них, — они оказываются вовлечены в проституцию из-за бедности, расизма, классизма, сексизма и насилия над детьми».
«Проституируемые женщины» — ещё одна, правда, пока менее распространённая формулировка. Она используется теми, кто хочет подчеркнуть, что свободный выбор в этой сфере невозможен — и даже если решение женщины кажется самостоятельным, оно всё равно подсознательно продиктовано укоренившимся в обществе гендерным неравенством.
Работа или рабство
Данные о том, когда в среднем люди попадают в секс-бизнес, противоречивы — здесь не хватает масштабных исследований. Самая часто цитируемая статистика говорит, что средний возраст — 13 лет, хотя её нельзя считать точной. Данные других исследований говорят о 15, 17 или 19 годах — но и здесь нет достаточно широкой выборки.
Много говорят и о механизмах вовлечения в секс-бизнес. Одна из самых частых причин, по которым женщины начинают оказывать секс-услуги, — экономическая: часто женщины находятся в непростом финансовом положении или вынуждены помогать семье деньгами. Многим секс-работницам трудно выйти из бизнеса — их удерживают угрозами, насилием или финансово, когда они не могут откупиться от хозяев борделя.
В сериалах и кино секс-работу нередко представляют как инструмент эмансипации. Такой точки зрения придерживаются и некоторые секс-работницы, готовые открыто рассказать о своём опыте: они говорят, что свободно распоряжаются своим телом, и не хотят, чтобы их по умолчанию считали жертвами. Тем не менее нельзя отрицать, что огромная часть секс-бизнеса связана с эксплуатацией. По данным ООН в 52 странах, 79 % жертв торговли людьми также подвергались сексуальной эксплуатации.
Большинство жертв торговли людьми — женщины, которые находятся в сексуальном рабстве
Большинство жертв торговли людьми — женщины, которые находятся в сексуальном рабстве. По данным исследования, проведённого по запросу министерства юстиции США, около трети секс-работниц говорят, что сталкивались с жестокостью и насилием со стороны клиентов. 15 % сутенёров признались, что били работавших на них женщин. Женщины нередко говорят о тяжёлых психологических последствиях секс-работы. Например, бывшая секс-работница Беттани Сейнт Джеймс рассказала в колонке The Huffington Post, что у неё диагностировали посттравматическое стрессовое расстройство — хотя она считает, что её ни к чему не принуждали, и до похода к психотерапевту не понимала, что её опыт был травматичным.
Консенсуса по поводу того, как справиться с насилием и эксплуатацией в секс-бизнесе, до сих пор нет. Споры о том, что лучше — пытаться реформировать секс-бизнес и то, насколько в него вмешивается государство, или стремиться полностью искоренить его, — сегодня ведутся так же активно, как и десять лет назад.
Что такое декриминализация
Сторонники декриминализации считают, что секс-работа может быть добровольным выбором человека, а с насилием, эксплуатацией детей и сексуальным рабством стоит бороться отдельно. Они подчёркивают разницу между свободным оказанием секс-услуг и рабством, а саму индустрию стараются сделать максимально прозрачной и безопасной — и для этого предлагают сделать секс-услуги законными.
Такая модель действует, например, в Новой Зеландии: с 2003 года в стране любой человек, достигший совершеннолетия, может предлагать свои секс-услуги; управлять борделем тоже законно. В 2008 году комитет, собранный министром юстиции, оценил эффект реформы. Вопреки опасениям, секс-работниц не стало больше (считается, что это может произойти из-за роста спроса на секс-услуги), но искоренить существующие проблемы тоже не получилось — в стране по-прежнему есть эксплуатация детей и секс-работники становятся жертвами насилия. Правда, оценить, стало ли насилия и эксплуатации в индустрии с момента проведения реформы меньше, комитету не удалось.
К декриминализации индустрии призывает и Amnesty International: прошлым летом организация опубликовала доклад, где рекомендовала правительствам сконцентрироваться на мерах, защищающих секс-работников, а не запрещать покупку секса и организацию секс-бизнеса в принципе: «Наблюдения показывают, что из-за этих законов секс-работники чувствуют себя в меньшей безопасности, а абьюзеры ощущают себя безнаказанными, потому что секс-работники часто боятся обращаться в полицию из-за того, что их оштрафуют».
Чем легализация отличается от декриминализации
Легализация секс-работы отличается от декриминализации (хотя эти подходы похожи) государственными механизмами контроля. Заниматься секс-работой в этом случае тоже законно, но государство контролирует индустрию выдачей лицензий и налогообложением, а законы определяют, где, когда и как можно оказывать секс-услуги. Сторонники модели стремятся сделать индустрию безопасной для работников, которые добровольно хотят продолжать оказывать секс-услуги, — обеспечить им доступ к медицинскому страхованию и пенсии.
Такая модель действует, например, в Нидерландах и Германии. Она помогла улучшить условия работы в секс-бизнесе, но у неё есть и несколько явных недостатков. Легализация сексуальных услуг увеличивает спрос на них — из-за чего всё больше людей оказываются вовлечены в индустрию, а цены падают. Из-за невысокой стоимости услуг и больших расходов (аренда витрины в «квартале красных фонарей», налоги, плата сутенёру) голландским секс-работницам нередко приходится работать по много часов, и это тяжело морально и физически. Кроме того, в Нидерландах новый подход так и не помог избавиться от стигмы: тем, кто хочет оставить секс-бизнес, сложно искать новую работу.
Секс-работница Молли Смит (это её псевдоним) считает, что легализация оставляет без защиты закона тех, кто не хочет решать бюрократические вопросы — поэтому многие недостатки криминализации остаются и здесь. «Модель непропорциональна: она исключает секс-работников, которые уже находятся в трудной ситуации, например тех, кто употребляет наркотики или не имеет документов», — говорит она.
Что такое шведская модель
Одной из самых современных моделей регулирования секс-бизнеса считают шведскую, хотя она была введена в стране ещё в 1999 году. Её еще называют скандинавской: в 2008 году её адаптировала Норвегия, а ещё через год — Исландия; в Финляндии и Великобритании приняли её изменённую версию. Её сторонники считают, что секс-бизнес — прямое следствие гендерного неравенства, а задействованные в нём женщины всегда являются жертвами насилия — и подсознательно всегда действуют по принуждению. Сторонники криминализации клиента
считают, что единственный способ исправить ситуацию — постараться искоренить спрос на секс-услуги. В Швеции заниматься секс-работой законно, а оплачивать услуги секс-работниц — нет.
За полтора десятка лет стране удалось добиться больших успехов: по данным шведского министерства юстиции, уровень секс-бизнеса снизился вдвое, и, вопреки опасениям, насилия в отношении секс-работниц не стало больше. Во многом успех связан с социальной политикой Швеции: в стране помогают выйти из индустрии тем, кто этого хочет, а также стараются менять отношение общества и полицейских к задействованным в секс-бизнесе. Криминализацию клиента рекомендует Европарламент: он советует не только бороться со спросом на секс-услуги и насилием над женщинами, задействованными в секс-индустрии, но и предлагать женщинам способы выйти из индустрии и поддержку — меры должны быть комплексными.
При этом скандинавская модель неидеальна: например, из-за падения спроса у секс-работниц остаётся меньше возможностей выбирать клиентов и часто они вынуждены работать у них дома — и больше рискуют. Пай Йакобссон, бывшая секс-работница и координатор защищающей права секс-работников группы «Rose Alliance», говорит, что в Швеции уделяют внимание только секс-работницам, которые ищут клиентов на улице, игнорируя, например, тех, кто работает онлайн. Доказать покупку секса очень сложно — поэтому полиция следит за самими секс-работницами, чтобы вычислить их клиентов. «Если ты снимаешь квартиру, твоего арендодателя могут арестовать за организацию занятия проституцией, — говорит Пай. — Если ты оказываешь секс-услуги в собственной квартире, ты лишаешься права собственности на неё, по законам об аренде и организации занятия проституцией». Многие секс-работницы не решаются заявлять в полицию, что столкнулись с насилием со стороны клиентов и партнёров. Критики модели говорят, что людей, которые выезжают в другие страны ради секс-туризма, становится больше.
Что происходит в России
В российском законодательстве нет определения секс-услуг — но есть несколько статей Уголовного кодекса и Кодекса об административных правонарушениях, которые регулируют бизнес. Статьи 6.11 и 6.12 КоАП наказывают за оказание секс-услуг и за получение доходов от них: секс-работниц наказывают штрафом от 1500 до 2000 рублей, а для сутенёров предусмотрен штраф от 2000 до 2500 рублей или арест до пятнадцати суток. Уголовное наказание предусмотрено только за организацию секс-бизнеса, а клиентов за покупку секс-услуг не наказывают.
Сколько в России секс-работниц, точно сказать невозможно — бизнес нелегален. По данным МВД, за 2014 год за оказание секс-услуг задержали 10 538 человек. Назвать эти данные точными сложно — многие задержания полицейские просто не регистрируют. «Полицейским проще брать взятки у девушек, чем составлять протоколы по КоАПу, — говорит лидер «Серебряной розы» Ирина Маслова. — Доказать, что женщина занимается проституцией, когда в законе нет правового определения этого понятия, очень трудно. Поэтому сотрудники полиции проводят „контрольные закупки“, которые, по признанию адвокатов и правозащитников, являются провокацией и незаконны».
По оценке самой «Серебряной розы», в России порядка 3 миллионов секс-работников. По словам Ирины Масловой, типичная российская секс-работница — это женщина 25–35 лет, имеющая среднее специальное или неоконченное высшее образование. В половине случаев секс-услуги оказывают мигранты, приехавшие из других российских городов, стран постсоветского пространства или Африки. В 80 % случаев женщина оказывает секс-услуги, чтобы обеспечивать детей, мужа или родителей.
Вряд ли можно ждать серьёзных изменений в этой сфере, пока отношение общества к проблеме и к женщинам, задействованным в секс-бизнесе, не изменится
«Ситуация с проституцией в Европе сильно разнится, но если сравнивать в целом — в России хуже ситуация с гендерным равенством и системой социальной защиты, — отмечает координатор проекта «Рёбра Евы» Юлия Алимова. — У нас разрыв в заработной плате до 40 %, дискриминация при трудоустройстве, колоссальный уровень мужской безответственности в сфере воспитания детей и в целом ниже уровень жизни. А эти факторы, в свою очередь, способствуют вовлечению женщин в проституцию. Кроме того, у нас нет программ по борьбе с торговлей людьми и по защите жертв торговли людьми».
В России несколько раз пытались изменить законы, касающиеся секс-бизнеса, но каждая из этих попыток оказывалась неудачной. В 2002 году партия «Союз правых сил» предложила отменить административную и уголовную ответственность за оказание секс-услуг и организацию секс-бизнеса, а также использовать вместо слова «проститутка» словосочетание «коммерческий секс-работник». В 2005 году с похожей инициативой выступила ЛДПР (Владимир Жириновский сказал, что легализация сделает бизнес безопаснее и поможет экономике), а в 2012-м — партия «Правое дело», но ни один из этих законопроектов не поддержали.
Сейчас в России всё больше людей выступает против легализации секс-услуг: по данным «Левада-Центра», в 2015 году идею легализации поддерживало 20 % россиян — хотя в 1997 году такой точки зрения придерживались 47 %. 56 % опрошенных выступили за ужесточение наказания за оказание секс-услуг. Вряд ли можно ждать серьёзных изменений в этой сфере, пока отношение общества к проблеме и к женщинам, задействованным в секс-бизнесе, не изменится.
«Легализация проституции в Голландии и Германии провалилась. При этом официальная позиция в обществе, где проституция легализована, — уважение к женщинам и попытки дать им возможность выбора. Собственно легализация, которая сейчас признаётся ошибкой, основывалась в том числе на идее дать желающим легальный статус, — отмечает автор секс-блога Sam Jones’s Diary Татьяна Никонова. — В России же и того нет: проституирование как идея отвергается, а крайними оказываются сами проститутки, хотя большинство из них — молодые неустроенные девушки, часто из неблагополучных семей, мигрантки и другие женщины в трудной жизненной ситуации, которые с радостью бы предпочли что-нибудь другое. Но именно их штрафуют, треть россиян считает, что проституток надо изолировать от общества, а клиенты не считают их за людей и говорят о них как о неодушевлённых предметах. Я совершенно уверена, что фокус в обсуждении проституции пора смещать на проституирование».
Изображения: Даша Чертанова
