ЖизньСтрашно интересно:
Как я уехала в Колумбию
учить детей
Элина Чеббоча о жизни в городе, где «не бывает нормально»
Текст: Элина Чеббоча
Решение уехать из России я приняла в августе 2014 года, когда после тяжёлой болезни взяла билет и уехала в Непал. В Москве для меня на тот момент мало что складывалось, и мне казалось, что я ничего не потеряю, если на какой-то срок стопану и решу, что хочу делать дальше. В Непале я преподавала английский бесплатно в школе для детей-инвалидов и детей из малообеспеченных семей, а также натурально клала кирпич — когда ты строишь самое настоящее здание, которое, как мне стало известно недавно, пострадало из-за непальских землетрясений. После проведённых там нескольких месяцев стало понятно, что в Россию я не очень хочу возвращаться, поэтому, поскакав по странам (Турция, Грузия), я поехала в Боготу, Колумбию — учить детей английскому по программе колумбийского министерства образования.
Люди, которые попадают сюда, как правило, делятся на два типа: влюбляются в какого-нибудь местного/местную или застревают после путешествия по Латинской Америке. Оба типа объединяет невероятный авантюризм — о Колумбии всем известна разве что печальная история про наркотики, немножко про Шакиру (здесь её не любят), Габриэль Гарсия Маркес ну и, может быть, футбол для самых насмотренных. Однако люди, которые остаются, группируются в «не смей обижать мою Латину», «здесь свободно» и «транзитный пункт с перспективами». Я — из последних.
Первые два месяца в Колумбии хорошо характеризует мой статус в фейсбуке по приезде в Боготу: «Каждые десять секунд приседаю на очко». Сказать, что было страшно и стрёмно, — это ничего не сказать вообще. Я никогда в жизни не сталкивалась с таким количеством агрессивных бездомных, повсеместного воровства, убийств на соседней улице, публичных избиений и уринации, а также неприятных взглядов от не самых приятных местных непонятного вида. В это время я изучала город, поэтому страх сильно коррелировал с топографической безграмотностью. Это сейчас я шатаюсь по тёмным районам, навещая своих бывших учеников, а тогда усиленно делала вид, что я тут случайно зашла, и айфона у меня нет, «деньги, какие деньги?», и, разумеется, никаких юбок и каблуков. Месяца через три я узнала город, а город меня, наконец, принял: строители стащили из моей комнаты два золотых кольца, которые мне подарила подруга, делающая украшения. В этот момент я выдохнула, и всё пошло как по маслу.
С работой проблем не было, так как я ехала целенаправленно по программе с готовой годовой визой. Меня определили в школу на юге Боготы, а через полгода — в школу в районе Санта-Фе, который местные называют Эль Бронкс по мотивам понятно какого района в понятно каком городе. Дети везде одинаковые, разве что колумбийские дети более эмоциональные и открытые: не стесняются звучно разрыдаться, если ты, по их мнению, не обращаешь на них достаточно внимания, или не слишком сильно обнимаешь и не слишком нежно целуешь при встрече. В силу таких условий работы болела я раза три, хотя и несильно: когда тебе надо перецеловать всех своих учеников, неудивительно, что они вместе с любовью передают тебе вирусы.
Работать было очень легко: готовые программы British Council, личный куратор из местных, который поможет, двое ответственных за школу и огромная толпа точно таких же учителей, как и ты, со всего мира. Так начался период безудержной социализации, к которой надо быть готовым, иначе здесь можно просто умереть от тоски: Колумбия — это страна свободного времени, чит-чатов и вездесущей «маньяны» (в переводе с испанского «завтра»), когда вместо «нет» тебя отсылают в будущее.
Первые два месяца
в Колумбии хорошо характеризует мой статус в фейсбуке: «Каждые десять секунд приседаю
на очко»
Культура общения
Так как мой любимый язык — это английский, за полгода у меня образовался устойчивый круг общения из экспатов, а также бесстрашных русских, прямого воплощения всех существующих о нас стереотипах. С колумбийцами дружба у меня не складывается в силу языкового барьера, так как испанский я не очень люблю, но больше всего в силу их речевого этикета, который напрямую противоположен моей привычке вести дела. Колумбийцы — люди страшно вежливые, использующие огромное количество речевых конструкций, направленных на стремление показаться тебе милым, с полным отсутствием агрессии. Здесь вполне нормально опаздывать на встречи, так как по дороге ты обязан обняться со всеми знакомыми и поинтересоваться их самочувствием, а также делами их семей.
Первый месяц меня страшно злила неспособность планировать свою жизнь, так как при вовлечении в план местных план неизменно проваливался. Потом я стала появляться везде на полчаса позже и всё равно была первой, а также отпустила контроль: невозможно сходить с ума каждый раз, когда что-то идёт не по плану. Нельзя агрессивно реагировать на вещи, которые не получились по вине каких-то людей, потому что проблему это не решает. Надо очень усиленно думать, как построить фразу, чтобы добиться от людей, не привыкших к дедлайнам, того, чего тебе хочется. Так как человек я довольно агрессивный, даётся мне это с трудом, но даётся: за год жизни здесь всё пришло в гармонию, одновременно с этим не приходится притворяться, что ты лучше, чем ты есть. Если долго надевать на себя маску, то это становится частью твоей личности. Здесь достаточно следовать определённым социальным канонам, а в оставшееся свободное время, которого очень много, быть самим собой. Я думаю, этой фразой можно описать менталитет колумбийцев в целом.
Жизнь в Колумбии
Как правило, люди, которые хотят изучить какую-то страну, много по ней путешествуют и общаются с местными. Такой подход даёт свои плоды, но я верю только цифрам. Когда мне нужно было понять что-то про менталитет колумбийцев, я начала изучать их экономику. Колумбии повезло с министром финансов 90-х, Рудольфом Хоммсом, который в своё время ввёл в страну либеральную экономику с вменяемым государственным контролем сельского хозяйства, инвестициями, а также экспортом того, в чём Колумбия преуспевала. В силу тесных связей с США им повезло с инвестициями, однако план по выходу на новые рынки они им же и проиграли. Впрочем, именно такой подход до сих пор держит цены на еду в Колумбии на удивительно низком уровне, а колумбийцам позволяет заниматься ремесленничеством.
Не стоит забывать и о судостроении, в котором они лидеры в Латинской Америке, о кофе, поп-культуре и спорте, которые они усиленно экспортируют. Если в России мы продаём нефть, чтобы покупать на неё еду, то здесь её продают, чтобы покупать на неё технологии. Поэтому несмотря на постоянный скачущий курс доллара по отношению к колумбийскому песо, цены здесь за год практически не выросли, так как бОльшую часть продуктов для жизни колумбийцы производят сами: одежда, обувь, электроника. Здесь огромный выбор косметики местного производства, которая находится как раз посередине между лакшери и масс-маркетом, поэтому местные женщины, помешанные на красоте ещё больше, чем женщины в России, могут себе позволить выглядеть хорошо за смешные деньги.
В отличие от большинства моих хороших друзей, которые уехали из России в силу того, что влюбились в какой-то город или страну и твёрдо вознамерились там жить, я, к сожалению, не обладаю ни подобной отвагой, ни верой в «мир отдаёт тебе то, что ты от него ждёшь». Колумбия у большинства живущих здесь русских вызывает когнитивный диссонанс, и мнения часто настолько полярные, что верить просто никому не надо (даже мне). К примеру, у меня есть любимая бургерная, где всегда хорошее свежее мясо и овощи. Я хожу туда уже год, знаю меню целиком и практически каждый раз беру одно и то же. Одновременно с этим каждый раз местная кассирша пытается обсчитать меня на 400–800 песо (10–20 рублей) и каждый раз с треском проваливается. Ничего нормального в этом нет, но такое упорство вызывает у меня искреннее восхищение и даже забавляет. В России в такое место я просто перестала бы ходить, а здесь не делаю выводов. Потому что в парикмахерской мне в первый мой приход налили местную водку агуардиенте со словами «What a fire!» (это был весь имеющийся у них английский), постоянно дарят какие-то ништяки, и в общем и целом я хожу туда иногда просто в гости.
Что здесь сказать? В Колумбии воруют? Да. В Колумбии люди щедры и бескорыстны? Тоже да. Мир отдаёт тебе то, что ты от него ждёшь? Приезжайте сюда и убедитесь в собственном слабоумии. Для меня всё просто. Сказать, что экономически Колумбия одна из самых привлекательных стран на данном этапе, будет абсолютно справедливым, и именно поэтому я пока живу здесь: всё относительно дёшево, быстро развивается, и всем нужен английский. Однако ситуация, в том числе и экономически, омрачается высоким уровнем преступности. Таким высоким, что врать родителям о том, как здесь хорошо, становится сложнее с каждым месяцем.
Местные женщины, помешанные на красоте, могут себе позволить выглядеть хорошо за смешные деньги
Преступность
Колумбия — это страна с непрекращающейся гражданской войной. В причинах этой войны расходятся и сами колумбийцы, но в целом описывается так. Сначала к древним очень агрессивным индейским племенам пришли очень агрессивные испанцы и поработили их. Через несколько веков колониального периода Колумбия обрела независимость и на фоне задержек в экономическом развитии прошла все политические стадии в один очень быстрый и кровавый период, который закончился противостоянием между консерваторами и либералами и вылился в создание военных оппозиционных группировок, преступных синдикатов и левых партизан. Они до сих пор действуют на территории страны, несмотря на огромные международные усилия по их ликвидации. В этом конфликте погибло примерно 220 тысяч человек, из которых 170 тысяч были мирными жителями. Из самых последних новостей по теме — это сентябрьские переговоры президента страны Сантоса с лидером повстанцев Хименесом на Кубе, где они вроде бы договорились решить дела мирно, ФАРК обещал прекратить военные действия, а большинству повстанцев обещана амнистия.
Колумбия, кажется, беспрецедентный пример попытки переговоров с террористами, страна, которая перепробовала вообще всё, чтобы прекратить вооружённый конфликт между правительством и военной оппозицией, и этим объясняются многие вещи в колумбийском менталитете. Колумбийцы и правда очень вежливые люди, потому что их история показала им, что агрессия рождает только агрессию, и нужно очень тщательно следить за базаром, чтобы невзначай не огрести. Одновременно с этим они за секунду способны превратиться из очень вежливых в страшно агрессивных, так как их крестьянам в своё время пришлось неиллюзорно взяться за оружие и защищать свою территорию. Добавим к этому влияние наркокартелей на политику и реальную возможность стать миллионером исключительно на плантациях коки, присовокупим к этому трудоустройство огромного количества бедняков на кокаиновых полях — и получим колумбийца, который до сих пор помнит, как убивали в девяностых, одновременно хочет хорошей жизни, но знает, что хорошая жизнь может быть очень короткой.
Отсутствие смены сезонов рождает отсутствие способности к планированию, ведь зимы не будет, ситуационные решения и мелкую ежедневную преступность в виде повсеместного воровства. В моей школе были семьи воров, где бабушка воровала, мама воровала, и сын, которому десять, тоже ворует, потому что для них это профессия, как и проституция. Поэтому самым очевидным решением для меня было снисходительное отношение к огромному количеству вещей, с которыми я в обычной жизни в России просто не сталкивалась и к которым не привыкла, как, например, низкий уровень образования и постоянное враньё всех вокруг всем вокруг.
Сейчас я не ношу с собой большие деньги, не выпендриваюсь на улице и не решаю уличные же конфликты с помощью умничанья. Здесь за это убивают, и хотя ситуация исправляется, полувековая война всех со всеми приучила местных постоянно лавировать и выглядеть лучше, чем они есть. Так как я не прошла эти стадии в истории, мне легче с ними смириться и не учить местных жизни, ведь для этого, слава богу, пока ещё есть фейсбук, а никто из моих местных приятелей не говорит по-русски.
Религия
Колумбия — это католическая страна, где любовь к ближнему своему во всех её формах возведена в культ. Это выражается в невероятном количестве измен мужей жёнам и жён мужьям, мачизме и беременностям в тринадцать. Сейчас ситуация идет на спад, появляются тридцатилетние, получающее второе высшее образование и не имеющие детей, церковь постепенно снижает своё влияние на массы, но, как мне кажется, церковью же и объясняется отсутствие культа дружбы, как в России. Здесь не принято дружить, как у нас, помогать друзьям, как у нас, ведь для этого есть семья и мама, а со всеми своими кузинами ты ближе, чем когда-либо будешь с посторонним человеком.
Я думаю, сказать, что колумбийцы не умеют дружить, будет слишком неуважительным по отношению к целой нации, но на деле я правда избегаю дружбы с местными девушками. В большинстве своём они постоянно соревнуются между собой, отбивают друг у друга партнёров, которые им не нужны, выясняют отношения очень громко и живут до девяноста лет, потому что могут себе позволить порыдать на плече друг у друга, если что-то пошло не так.
Русская холодность и привычка сдерживать свои чувства здесь, на самом деле, сильно помогает избегать суетливости, ограничивает влияние церкви на твою жизнь, так как я, хоть и верующая, не считаю раннюю беременность благословением господнем, как все считают здесь. При этом именно католичество частенько сдерживает местных от попыток пуститься во все тяжкие, что в стране с таким уровнем преступности правда очень легко, а когда тебя ругает мама, ты в печали и исправляешься.
Колумбия — это католическая страна, где любовь
к ближнему своему возведена в культ
Спорт
Отношения колумбийцев со спортом хорошо описывает слово «безумие». В Европе мы считаем, что более страстных людей, чем британцы, нет, мы знаем об их футбольных хулиганах, и любой русский футбольный фанат, как правило, хорошо знаком с английской лигой. На крайний случай, вне Европы для футбольного мира существует Бразилия с Аргентиной. Местный фанатизм в отношении футбола сильно меня от него оттолкнул, и хотя я посещаю футбольные матчи на стадионах, а «Санта-Фе», за которую я болею, в прошлом году стала первой колумбийской командой, взявшей Южноамериканский кубок, здесь очень чёткий перегиб со страстностью в отношении футбола. Для колумбийских комментаторов вообще не существует ошибок их команд, здесь по телевизору часами обсуждают, как облажался такой-то судья и как кому-то «просто не повезло». В 1994-м в Колумбии был убит экс-защитник сборной за то, что во время игры против США имел неосторожность забить в свои ворота.
Однако самая показательная история произошла летом прошлого года, во время Copa America. Когда Колумбия играла против Венесуэлы, я со своими венесуэльскими друзьями пошла смотреть матч в парк Боготы на севере города. Там был установлен огромный экран, а на травке расположились половина Боготы и мы, десять человек, болевших за Венесуэлу. Делали мы это очень громко, нам тыкали в спину и орали громкоговорителями в уши, вследствие чего после первого гола в ворота Колумбии наш друг сказал, что «живыми мы отсюда не уйдём». Когда Венесуэла выиграла, местная телевизионная компания взяла у нас интервью, а у моей подруги, когда мы громко прыгали и радовались победе, свистнули телефон. Это примерно всё, что вам нужно знать о футбольных фанатах здесь.
Примерно так же сходит с ума Колумбия по велосипедному спорту, а для велосипедистов здесь рай: выделенные дорожки, регулярные цикловии, для которых перекрывают движение по всему городу, а все боготинцы пересаживаются на велосипеды и просто катаются. Я ненавидела велосипедистов в Москве и успешно продолжаю ненавидеть их здесь. В общем и целом мои отношения со спортом только ухудшились.
Богота
Моя русская подруга в Боготе в первую нашу встречу сказала мне, что все самые лучшие места в Колумбии сосредоточены вне Боготы. Это правда так — количество невероятных мест в плане географии поражает, здесь есть, кажется, вообще всё, даже джунгли, которые я обожаю. Но дело в том, что я городской человек и очень люблю оседать в столицах. Богота для меня стала идеальным городом. Она фактически делится на три части: бедный юг, центр и север для богатых. На бумаге же город поделён на шесть estrato — своеобразных районов, которые разделяют людей, и на социальные классы в том числе.
Эту систему ввели в 80-х по всей Колумбии, чтобы бедные слои, которые не могут платить за воду, газ и электричество, не платили ничего, а богатые переплачивали в два раза — за себя и за того парня. Она была введена временно, но осталась до сих пор, что привело к уникальной ситуации, которой нет нигде в мире: люди разделились по группам искусственно и стали себя определять согласно своему estrato, почти как кастовая система в Индии. Система, созданная для помощи неимущим, стала для них своеобразной ловушкой — они не стараются выбраться из своего estrato, потому что не привыкли платить за лучшую жизнь. Одновременно с этим их районы просто не благоустраиваются, они уродливые, грязные, и их больницы и школы переполнены. Я живу в историческом центре Боготы Канделярии, то есть вхожу в estrato 2-4. Этот район обожают туристы, и бОльшая часть хостелов расположена именно здесь, ведь тут ещё сохранилась колониальная архитектура после погромов, всё красиво и относительно чисто.
В Боготе не бывает «нормально», что мне очень нравится. Местные ненавидят её, примерно как Москву — вся остальная Россия, что, разумеется, для меня даёт Боготе несколько очков вперед. Она обладает всеми плюсами и минусами столицы, со стремлением заработать и с возможностями для этого. Люди здесь ироничные и закрытые, что в сравнении с costeños, людьми с побережья, сильно бросается в глаза, и поэтому здесь намного легче жить человеку после Москвы, так как к избыточным проявлениям эмоций я просто не привыкла и их избегаю.
Культурный уровень столицы ниже московского, однако и здесь можно просветиться за смешные деньги, а попытки Колумбии экспортировать свою поп-культуру в весь остальной мир, как правило, прокатывают сначала именно в Боготе: если местные примут, то, значит, и остальным понравится. Поэтому в Боготе проводится огромное количество музыкальных и театральных фестивалей, однако танцевальная культура, развитая во всей остальной Колумбии, здесь проявляется меньше: по выходным все любят сходить потанцевать, но умеют это единицы, и обычно это приезжие.
В Боготе не бывает «нормально», что мне очень нравится
После Москвы любой трафик кажется смешным, пробки здесь есть, но они не такие чудовищные, как у нас. К сожалению, здесь нет метро, вместо которого есть Transmilenio — вечно переполненные автобусы, которые несмотря на выделенные полосы тоже часто стоят в пробках. Однако там, как в наших электричках, можно услышать местных рэперов и купить сладостей, главное — успеть туда зайти, потому что здесь не пропускают выходящих, перед тем как натурально вломиться внутрь. Весь местный мат я узнала именно так.
Богота необычная, сохранившая баланс между способностью предложить тебе возможность относительно недорого и хорошо жить, найти себе работу и не умереть на ней. Хотя работают здесь шесть дней в неделю, а не пять, работают очень лениво, вечно прерываются на кофе и всё делают в последний момент. Уровень коррупции просто запредельный: если везде воруют 20–30 процентов из бюджета, здесь воруют 80 или 100, недаром метро строят уже столько лет, ведь бюджет на него оседает в чужих карманах в течение последних десяти лет.
Такое попустительство местных в отношении своей администрации работает и в обратную сторону: Богота так скакнула экономически исключительно потому, что мэрия спокойно смотрит на серое частное предпринимательство, эти бесконечные ларьки и магазинчики, от вида которых мэрия Москвы закупила бы ещё десять бульдозеров. Система налогообложения настолько хаотична, что непонятно, кто и за что платит, и платит ли вообще, и это, по сути, никем толком не контролируется, потому что умирает в бумажках ещё на стадии законопроекта.
Я живу в Колумбии только потому, что это страна противоречий, где всё ставит меня в тупик. Моё любопытство по отношению к местному укладу даёт пищу для мозгов, отсутствие привязанности позволяет легко относиться к многим вещам, неприемлемых для меня в России, за которую я всегда сильно переживаю. Так как я не боюсь нового в принципе никогда вообще, то и преступность никогда не будет сдерживающим фактором, и хотя я сильно попустилась в отношении многих вещей, характер мой Колумбия не изменила. Я живу в историческом центре Боготы, как в Столешниковом переулке в Москве, только в вечные плюс семнадцать градусов. Под моими окнами поёт мужчина в шляпе, я пью лучший кофе в мире пять раз в день, занимаюсь любимым делом и благотворительностью. Пока это всё, что мне нужно для счастья.