Кончится лето: Хармони Корин
и его пляжный нуар
«Отвязные каникулы»

Крошка из Миссиссипи очень хочет, чтобы и на ее улице был праздник, а школу праздником уж точно не назовешь. Когда уже можно будет покататься на машине, посверкать голым животом, завязать хвостик и вообще ни минуточки не думать о том, чему учиться, что делать и как спасаться от родного Миссиссипи.

То, как четверка в бикини из «Отвязных каникул» сливается в экстазе, запевая хиты главной диснеевской героини нулевых, — это, конечно, история про подсознательную общую ДНК поколения из слюнявых куплетов и сопливых припевов. И их упоение — того же рода, что и дико пьяным плясать под Ветлицкую, «Улетели навсегда» или группу «Блестящие», крепко обнимая оказавшихся по близости — обыкновенно чужих— людей. Прививка ностальгией — самая сладкая, а общая память спасает от чувства того, что только с тобой случались такие лоховские, но такие крутые флуоресцентные шорты, высокие платформы, постер Вайноны Райдер и робкие синтезаторы до прихода Тимбаленда.

ИХ УПОЕНИЕ — ТОГО ЖЕ РОДА, ЧТО И ДИКО ПЬЯНЫМ ПЛЯСАТЬ ПОД ВЕТЛИЦКУЮ И «УЛЕТЕЛИ НАВСЕГДА»

Хармони Корин — удивительный везунчик-умница, что с американцами случается лишь время от времени. И, как часто бывает с рано выросшими талантами, оглянуться не успел — зима катит в глаза: Дрю Бэрримор уже играет даму в возрасте и тренера роллерской сборной, а Энджи, гонявшая хакеров, усыновляет сирот пачками. С Корином тоже случается «This is 40» (Фильм Джадда Апатоу вышел в русском прокате под названием «Любовь по-взрослому». — прим.ред.): седые виски и округлый животик размывают его связь с фотографией, где он целует Хлою Севиньи или с видео у Леттермана, где пацан, одетый как ученик «Рашмора», ломающимся голоском парирует самому вредному ведущему на свете.

Между этими двумя Коринами — четыре собственных фильма и два сценария для Ларри Кларка. За 18 лет, как ни странно, ничего по дороге не потерялось и не рассыпалось. Кредит доверия Корину был выписан, как только его деконструкция Америки стала из пары опытов единственным приемом — последовательный и храбрый вырос паренек. Бросало Хармони в разные стороны и с разной силой, но каждый раз это было на виду, беспощадно и довольно оглушающе. Совсем не будучи мастером сценарных поворотов и вообще не очень вникая в детали персонажей, Корин скорее вырывал хребет и переставлял в нем позвонки тем вещам, которые в Америке уже давно воспринимаются как целое и неизбежное — middle of nowhere, маргинальности, фанатизму по селебрити или подростковому сексу. Скорее патологоанатом, чем антрополог, Корин с любопыством, без злобы и осуждения раскапывал убедительную гниль, констатируя ее как факт, так что места морализаторству в фильме не оставалось. Там, где другим придет в голову снимать неблагополучную семью нравоучительно, Корин побреет героям брови и заставит вешаться и плясать на кровати. Там, где другой затянет песню о подростковых нравах и задаст правильные вопросы, Корин запустит машинерию разговоров без искры ума, секса без перерыва на еду и сон и споров подростков с проблемами кожи о том, стоит ли, в конце концов, глотать.

После «Трахальщиков»
Корину нужно было спасаться
и искать лучезарную картинку

Вооружившись ножом, вилкой, а еще пилой и топором, Хармони Корин лихо разделался с квадратными штатами — местами извращений по умолчанию и вырождения как способа эволюции. Еще в «Гуммо», среди утопленных кошек и тонкого детского голоска про папу-насильника вызревала дикая мощь непостижимого, но очень логичного и простого мира, где увечье не отличие, а сходство. Потом приходит очередь отчаянных ролевиков, живущих на ферме в костюмах суперзвезд — Чаплина, Линкольна, Мэрилин, Папы Римского и Джексона («Мистер Одиночество»), и что страшно — не только в костюмах, но и в душах, потому что за накаченными сиськами и кудрявым париком всегда приходит и разбитое сердце: играть так уж до конца. И делая предельно точное высказывание, вслед ванильным нулевым Корин отправляет бомбу с гвоздями с временем действия 74 минуты («Трахальщики мусорных бачков»), где обесчеловеченные люди делают в принципе то же, что и обычные люди, только смотреть на все это мучительно и страшно. После «Трахальщиков» Корину нужно было спасаться и искать лучезарную картинку, чтобы на надгробии у него не написали «инспектор человеческих отбросов».

За историей далеко ходить не пришлось. Современные Бритни Спирс (Селена Гомез, Ванесса Хадженс, Эшли Бэнсон), которым вовремя заглянули под мышиные маски на шоу Диснея, а также собственная жена (Рэйчел Корин), преображаются в девчонок из колледжа, которым скучно, как Бритни на уроках, и единственная надежда наверстать — не в спортзале и на перемене, а среди тысяч загорелых и пьяных во Флориде во время ежегодного праздника непослушания, которые неврубающиеся родители окрестили Пасхальными каникулами. Каникулы получаются действительно пасхальными, только вместо семейного обеда — распятие собственной юности, дни забытья, блаженства и затмения, а само воскресение происходит в машине по дороге домой: ты такая же юная и хорошенькая, как и была до всей этой голгофы, и на смазливых личиках четырех старлеток нет и следа памяти о рэкете и убийствах, а есть вечная жизнь, молодость и острое чувство момента — по закону развлечения то, что случилось на спринг-брейке, остается на спринг-брейке.

«Ривьера для рэднеков», как Флориду в момент спринг-брейка называет Хармони Корин — вечное направление американского эскейпа из умопомрачительно унылых одноэтажных городков, шанс один на всю жизнь оторваться по-настоящему, забив не только на закон об алкоголе и о марихуане, но и на то, как сложно быть американцем, когда каждый день твоего колледжа стоит папе с мамой мучительных кредитов и квартиры в нормальном городе, а будущее прописано баллами на госэкзаменах. Корин знает о чем говорит — он родом из того самого города Нэшвилл, пустоши которого так мастерски воспел Роберт Олтман 40 лет назад: передвижная будка с фолк-певцами, ряжеными агитаторами и унтер-знаменитостями накануне выборов — единственное событие за четыре года и за неимением большего — сцена для местной древнегреческой трагедии.

На идиллическом пляже, куда надо приехать во что бы то ни стало, среди кислотных бикини с завязочками равны все — будущие стоматологи и юристы, домохозяйки и содержанки, страховые агенты и брокеры — взращенные шоу MTV «В Пролете» и «Секс с Тилой Текилой», а центральное слово в «Детках» «fuck» заменяется на условное «fun»: ведь ящик пива, прыжки в бассейн с третьего этажа, угон машины и ограбление магазина, будем честны, — радость не меньшая, чем еще один оргазм в коридоре, который тоже не лишний. Сам Хармони Корин — конечно, тоже поколение MTV, когда M еще была чем-то большим, чем буквой в логотипе, а музыка для подростка была важнее терок про отношения. Хармони Корин — это клипы Smashing Pumpkins и Nirvana, спринг-брейкеры — это «Каникулы в Мексике». И неслучайно все фильмы Корина — скорее очень длинные музыкальные видео, а одна из его шикарных работ — видео на замечательную песню «Sunday» Sonic Youth, где вытянутая как струнка азиатская балерина тянет подъем, пока Маколей Калкин, прекрасный и безобразный, целует с языком свою будущую жену, а потом дарит зрителю неподражаемый воздушный поцелуй. Вся юная жизнь — череда часов у станка и липких поцелуев, и с возрастом ничего не меняется. 30-летние друзья жениха и подружки невесты нюхают кокос в Вегасе и врут по телефону мамам и мужьям, а спринг-брейкеры убивают себя в отпуске, возвращаясь без покаяния и исповеди с чистыми руками и пустой головой — похмелье этим и ценится.

ХАРМОНИ КОРИН —
ЭТО КЛИПЫ SMASHING PUMPKINS И NIRVANA, СПРИНГ-БРЕЙКЕРЫ —
ЭТО «КАНИКУЛЫ
в МЕКСИКЕ»

Без вакханалий не бывает Олимпийских игр, и древние греки хорошо это знали. Неслучайно под лиру Аполлона строились храмы, а под дудочки панов горожане и селяне валили девчонок под кустами, пели хором, ели с земли и барахтались в теплой воде. И если брать становление как страшное время, когда понимаешь, что все ходы записаны, освобождение от этого требуется немедленно, посреди весны — сезонной и жизненной — не позднее колледжа, чтобы не опоздать. В индейской американской традиции, в которой какое-то время удалось пожить Корину, существует ритуал потлача — тотального праздника деструкции, когда самые богатые племена собираются вместе и уничтожают все самое ценное, что нажили: ткани, ковры, шкуры и украшения. От потлача не остается ничего кроме выжженной земли, гор золы и истории о том, как классно все провели время. Чем больше разрушения — тем дольше живет история, про какие-то потлачи рассказывали веками, хотя после них семьи могли умирать от голода или обморожения. Спринг-брейк — это, конечно, потлач для американских детишек (ну и не совсем американских — съездите, например, на Ибицу летом), и еще один вариант вечной как мир дионисийской игры посреди аполлонической системы.

Праздники разрушения нужны людям, как воздух, но практикуют их украдкой и как будто во сне, стыдясь Супер-Эго, родителей и в конечном счете того, что коллективное умопомешательство станет твоим собственным, а на тебя уставятся глаза ничего не понимающих нормальных людей. Если «Трахальщики мусорных бачков» был собранием всего, что принято считать отвратительным, то «Отвязные каникулы» — собрание всего, что принято считать желанным — от оргии стройных и загорелых тел, до быстрых машин и настоящих ружей, которые Хармони Корин не только облек в палитру скиттлсов и старберстов, выкрутив saturation на 100 процентов, но и добавил клиповых движений. Крошки с пистолетами на машине едут так же постановочно, как Лана дель Рей в клипе Ride обнимает байкера, носит индейские перья и играется с пистолетом.

В российской современной истории тоже есть замечательный и беспощадный фильм про каникулы, и называется он «Жар нежных. Дикий пляж», только без Селены Гомес и Джеймса Франко да на крымских широтах наши документальные Spring Breakers уж слишком сильно превращаются в Trash Humpers. Здесь и кроется способ Корина — упаковать неудобоваримое в упаковку красивых фильтров и реалити-шоу, взять девчонок с капкейками вместо лиц, и на «Жар нежных» вот уже выстроился лист ожидания. Корин снял свой первый диснеевский фильм, никого не обидев и зазвав на него всех — от собственных героев до фанатов 20-летней давности.